О Сайте Об Агентстве Услуги предприятиям отрасли

Юрий Гагарин: полет в вечность

Совсем недавно исполнилось 40 лет со дня трагической гибели первого человека, разорвавшего путы земного притяжения и проторившего дорогу к звездам, - Ю.Гагарина

Совсем недавно исполнилось 40 лет со дня трагической гибели первого человека, разорвавшего путы земного притяжения и проторившего дорогу к звездам, - Юрия Алексеевича Гагарина.

27 марта 1968 года в 10.30 утра истребитель УТИ МиГ-15 с Юрием Гагариным и его инструктором, полковником Владимиром Серегиным, разбился в районе деревни Новоселово в 18 км от города Киржач Владимирской области. Когда минуло 25 лет с момента трагедии, в прессе стали появляться новые версии гибели первого космонавта. С каждым годом они становились все изощреннее. Многочисленных "исследователей", зачастую не обладающих ни достоверной информацией, ни достаточными знаниями, ни способностями к анализу, было не остановить. Поток лжи, досужих вымыслов нарастал. Не иссяк он до сих пор.

Сегодня наш собеседник - близкий друг Юрия Гагарина, принимавший участие в расследовании обстоятельств его гибели, первый человек, вышедший в открытый космос, дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации в отставке Алексей Архипович Леонов.

Он представляет нашим читателям не только малоизвестные факты, которые были установлены во время работы госкомиссии, но и излагает свои наблюдения и выводы, основанные на объективной информации с места трагедии.

- Алексей Архипович, вы были не только коллегой, но и близким другом Юрия Гагарина. Какие личные качества позволили ему стать первым космонавтом Земли?

- Действительно, Юрий Гагарин был не только моим коллегой, офицером, летчиком-истребителем, космонавтом, но и очень близким человеком, верным другом.

Я знал его все эти годы - с 4 октября 1959 года, первого дня работы отборочной комиссии, до момента трагической гибели. Будучи бессменным председателем оргкомитета Международных общественно-политических чтений его имени, я выслушал сотни докладов о его короткой, но такой насыщенной жизни.

Юра отличался тем, что уже в молодые годы состоялся как личность, был цельной, гармоничной, разносторонне развитой натурой. Именно поэтому и стал первым.

Он не только отвечал профессиональным требованиям, но был нравственным, порядочным и честным человеком. Его выделяла и компанейская, организаторская струнка. Он обладал необыкновенной способностью повести за собой людей.

Приведу характерный пример. В первой группе кандидатов на космический полет было 8 человек. Отбор велся среди трех тысяч летчиков-истребителей в возрасте до 30 лет, летающих на самой последней технике, ночью и днем, во всех условиях, отличников по всем параметрам. Естественно, отобранные летчики находились на определенном уровне, были элитой истребительной авиации. 4 ноября 1959 года нас пригласили на беседу к главкому ВВС Константину Андреевичу Вершинину. Для нас он был самым главным руководителем, личностью во всех отношениях выдающейся, прекрасно зарекомендовавшим себя во время Великой Отечественной войны и после нее.

Обращаясь к нам, главком сказал следующее: "Мне жалко вас отдавать. Вы лучшие из лучших, но нужно развивать новую технику. Я даю вам 10 минут на размышление, пожалуйста, посоветуйтесь сами с собой и через десять минут доложите свое решение".

Через десять минут мы все в смятении зашли к главкому. Его вопрос будто завис в воздухе, царила тишина. И вот среди нас нашелся человек, который решился ответить Константину Андреевичу от имени всех. Это был старший лейтенант Юрий Гагарин.

- Товарищ главнокомандующий, - сказал Юра, - вы для нас больше, чем родной отец. Ваши слова раздирают нам душу. Мы все летчики и пришли в авиацию по собственному желанию, нас научили летать, и мы летаем сейчас на новейших самолетах. Но мы решили пойти дальше и считаем, что космонавтика - это продолжение авиации. Мы никогда не покинем авиацию, и считайте нас вашим запасным полком. Позовите - и мы придем.

Так, кстати, и получилось позже. Центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина и авиационный полк имени Серегина стали резервным боевым соединением главкома ВВС.

Это неожиданное выступление Юры характеризовало его как человека чрезвычайно активного, неординарного, быстро соображающего в сложной обстановке. Он сумел найти удивительные, искренние слова в адрес нашего кумира.

Наверно, это был первый случай, когда Юрий Гагарин проявил себя как лидер в нашем маленьком коллективе. Никто не сказал и, я уверен, не подумал, что он выскочка. Он представил нас достойно, с честью.

Константин Андреевич, глядя тогда на нас, сказал: "Надо учиться дальше. У нас есть командиры воздушных дивизий, командующие армиями. Но у нас нет ни одного инженера, который бы работал на стыке авиационной и космической техники. Поэтому рекомендую вам продолжить обучение в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского".

Так и случилось, мы ввосьмером прошли обучение на специально созданном факультете академии и стали первыми и единственными обладателями диплома "летчик-космонавт, инженер-испытатель".

- Какие критерии использовались при отборе первых космонавтов?

- Все было продуманно и обоснованно. Был нужен оператор, который мог бы решать определенные задачи. И стали искать специалистов, отвечающих этим требованиям. В этом своеобразном конкурсе участвовали подводники, танкисты, летчики транспортной авиации, бомбардировочной и др. Но лучше всего эти задачи решали летчики-истребители. Что было, впрочем, не удивительно. На первых кораблях единственный член экипажа должен был быть и инженером, и навигатором, и командиром. А летчик-истребитель привык самостоятельно действовать в экстремальных ситуациях, быстро принимать решение. Это прекрасно понимал и Сергей Павлович Королев, ведь он сам летал, был летчиком-испытателем.

Конечно, брали летчиков, освоивших самую последнюю технику. Тогда это были истребители Миг-15, МиГ-17, МиГ-19, который так и не был принят на вооружение, и только что появившийся МиГ-21, а также Су-7, Су-9, бомбардировщики и разведчики Як-25, Як-28.

Была составлена специальная программа летной подготовки, которая отличается от программы подготовки обычных летчиков. Высший пилотаж, например, для космонавтов не важен. Важно наработать навыки оператора, который бы мог найти кратчайшее расстояние для стыковки, определить на глаз скорость до 0,15 метров в секунду и разные угловые перемещения.

Так как все корабли "Восток" предполагали катапультирование космонавта из спускаемого аппарата, у нас была основательная парашютная подготовка. Прыгали в любую погоду, днем и ночью, в тайгу, на море, горы.

Из нас сразу же готовили и инструкторов. Думали о будущем, о том, кто будет учить молодежь, передавать опыт.

Пока формировался истребительный парк для обучения будущих космонавтов, мы стали летать на Ил-14 для отработки навигационных навыков. Каждый космонавт должен ими обладать на случай отказа автоматических систем. Так ведь у нас и произошло позднее во время полета с Пашей Беляевым. Вырубилось все. А скорости на орбите не те, что у самолета, и малейшая ошибка может стать фатальной. Словом, нужно научить человека, как определять местонахождение в пространстве, как сделать коррекцию орбиты, как определить место посадки. Поэтому звезды и секстант были нашими рабочими инструментами. Каждую неделю несколько занятий мы проводили в планетарии и летали на Ил-14.

К этому моменту у Юрия Гагарина в списке освоенных самолетов появились: Як-11, Як-18, МиГ-15 и МиГ-15Р (разведчик) и Ил-14 (в роли и летчика, и штурмана).

- Какая в целом летная подготовка была у Юрия Алексеевича?

- В 1957 году Юрий окончил с красным дипломом Оренбургское высшее военное летное училище и попросился в Заполярье в морскую авиацию. Как потом он шутил: "От морской авиации у меня осталась лишь тельняшка, больше ничего из формы не успел получить". Но летал он уже тогда превосходно, освоил Ил-14 и МиГ-15. Когда мы 4 октября 1959 года прибыли в госпиталь на медицинское обследование как кандидаты на полет, он очень торопился, так как в Заполярье была полярная ночь и у него были все основания стать летчиком 1-го класса.

Конечно, после формирования первого отряда космонавтов было не до полетов, до старта оставалось меньше года! Но Юрий все-таки находил время, чтобы поддерживать летные навыки. После триумфального космического полета времени на самолеты не было совсем. Многочисленные встречи, конференции, визиты отнимали практически все время. Руководство страны и министерства обороны дали команду: пока не позволять ему летать. Может быть, тогда это и было целесообразно.

Все хотели посмотреть на него, поговорить с этим удивительным человеком. И он соответствовал этой роли больше, чем кто-либо.

С 1961 года по 1968 полеты у него были, но не носили системного характера. Летал он с инструктором. В 1966 году мы по просьбе прессы в Жуковском показывали, что продолжаем летать. Юрий летал на МиГ-15, Герман Титов - на МиГ-21, а я - на вертолете Ми-4. Поскольку я сам истребитель, то Юра очень обрадовался и поздравил меня: мол, ты еще и вертолетчик. Он первый раз меня увидел пилотом вертолета, до этого я летал на вертолетах только в Жуковском после окончания школы летчиков-испытателей по лунной программе. Тренажеров не было, и мы использовали вертолеты. Садились без двигателя с высоты 100 метров. Риск, конечно, большой, но отработка навыков прекрасная.

Обязанностей у Гагарина было очень много, он был заместителем начальника Центра подготовки космонавтов, депутатом Верховного Совета СССР, командиром отряда космонавтов. Юрий взял на себя обязанности куратора строительства и обустройства Звездного городка. Поэтому летал редко, не так много, как хотел.

В январе 1968 года Юре предложили возглавить Центр подготовки космонавтов. О его реакции на это мало кто знает.

"Сейчас я не могу это сделать, - ответил он, - дайте мне немного времени, дайте мне восстановиться как летчику. Я не могу руководить людьми, которые летают лучше меня. Поэтому позвольте составить программу, я ее выполню, начну летать в любых условиях, и мы вернемся к этому разговору".

Он начал летать на УТИ МиГ-15. Инструктором был командир полка полковник Владимир Серегин. Юрий достаточно быстро восстановил навыки, как говорят, ввелся. Стал летать в простых условиях.

- Алексей Архипович, расскажите подробнее о дне трагедии.

- 27 марта 1968 года мы ждали погоды и "поймали" ее. Нижний край облачности был 450 метров, видимость - 1.000 метров. Это то, что нужно было Юрию для самостоятельного вылета. На земле стоял заправленный боевой МиГ-17. Гагарину предстояло слетать на нем два "крючка". Это полеты в сложных условиях, с заходом по прямой: вылет, отворот, выход на привод, отворот с привода и посадка. Вот что должен был сделать Юра и получить сертификат годности к полетам во всех условиях: днем и ночью, в простых и сложных условиях на истребителе МиГ-17.

25 марта 1968 года у начальника политотдела ЦПК И.М. Крышкевича был юбилей - 50 лет. И я, и Юра присутствовали на нем, он - как заместитель начальника центра, я - как замкомандира отряда космонавтов и руководитель лунной программы. Это было в понедельник после работы. Мы сидели рядом. Выпили немного сухого вина, поздравили юбиляра и ушли. Дело в том, что я со своей группой вылетал на сбор в Киржач, на парашютные прыжки. А у Юры на среду был запланирован полет в сложных условиях.

Отсюда, кстати, и родился потом один слухов: что, мол, они пьянствовали накануне. Да, юбилей действительно был, но там мы буквально пригубили вина. Потом вместе пошли домой, он жил на 6-м, а я на 4-м этаже.

И еще: за два дня до юбилея И.М. Крышкевича, в субботу, мы вместе с Юрой были в парикмахерской на Ленинском проспекте в гостинице "Юность". Парикмахер Игорь был нашим знакомым. Когда он стриг Юру и делал ему сзади модную тогда скобочку, я сказал, чтобы он был осторожен и не задел родинку на шее друга.

- Да знаю уже, - засмеялся Игорь.

Потом в нашей беседе я еще вернусь к этой родинке.

Итак, в понедельник мы расстались. Я отправился в Киржач. В среду уже с утра была не очень приятная погода: мокрый снег крупными хлопьями. Я сам пилотировал вертолет, с которого прыгали ребята. Снег был по колено, и приземление было мягким. После прыжков собрались у командно-диспетчерского пункта.

Помню как сейчас: стоим, рядом большая лужа, резкий ветер гонит по ней волны, тут же на нее падают крупные такие снежинки и сразу тают. Я доложил на Чкаловский аэродром об окончании прыжков и ждал решения, что делать дальше.

И вот в это время мы слышим хлопок от перехода истребителя на сверхзвук и взрыв. С разницей по времени между двумя этими физическими явлениями в 1,5 - 2 секунды. Это было где-то рядом. Стали спорить, что же это было? То ли переход на сверхзвук, то ли взрыв, то ли другое.

Чуть позже я опять вышел на связь с руководством, доложил погоду и спросил: что дальше делать. Нам ответили: возвращайтесь на свой аэродром.

Во время полета по связи постоянно запрашивали "625-го". Это был позывной Гагарина, а у меня был "725-й". Я уточнил, не меня ли все-таки ищут. Оказалось, что нет. Мы тоже стали запрашивать "625-го", но никто не отвечал.

По возвращении на аэродром инженер полка доложил мне, что 45 минут, как кончилось топливо, а самолет Гагарина на аэродром не вернулся. И именно тогда в мозг ударила страшная догадка: а вдруг это как-то связано с тем, что мы слышали в Киржаче? А вдруг это связано с Юрой?

Позже я стал анализировать то, что мы услышали тогда: сверхзвук и взрыв. Они произошли практически в одно и то же время. Что же могло случиться? УТИ МиГ-15 - это спарка обычного МиГ-15. Он предназначен для подготовки и обучения личного состава для МиГ-17 и МиГ-19. На самолете стояли дополнительные топливные баки по 260 литров. Ведущим испытателем этого самолета, давшим ему путевку в небо, был Владимир Серегин.

Его рукой в инструкциях было написано: "Запрещается при баках по 260 литров выполнять сложный и высший пилотаж, а также штопор". Но Гагарин с Серегиным не должны были выполнять сложный и высший пилотаж, и тем более штопорить. В зоне, в облаках, а нижний их край был на 450 метрах, верхний доходил до 4.000 метров, потом шла прослойка 100 метров и далее до 10.000 метров. Они должны были сделать вираж влево на 30 градусов, вправо на 30 градусов, влево на 45 градусов, вправо на 45 градусов, пикирование, горку, пикирование, горку. Все это в облаках. Целью задания было выяснить: может ли летчик в этих условиях управлять истребителем.

- Кто еще летал в это время в том районе?

- С нашего Чкаловского аэродрома летали МиГ-21 и еще одна спарка УТИ МиГ-15 помимо гагаринской. Эти истребители должны были летать до 10.000 метров. Выше летали самолеты с Жуковского, в частности проводились испытания двухдвигательного, сверхзвукового Су-15 с изменяемой геометрией крыла. Вроде бы все разделено, как и положено, по зонам.

Обеспечение: работал азимутальный локатор, а локатор высоты был неисправен, работал неустойчиво. Поэтому обеспечения полета по высоте не было. Что само по себе является грубым нарушением правил безопасности полетов.

Выполнив программу полета в условиях ухудшающейся погоды, Серегин торопился, чтобы дать возможность Юрию Гагарину совершить второй полет в этих условиях.

Они пошли на посадку, и Юрий доложил: "Я 625-й, работу в РИПе (район испытательных полетов) закончил, иду на рубеж снижения, высота 4.000 метров". Оставался в общем-то простой элемент полета, но через 55 секунд истребитель столкнулся с землей. Это было установлено точно по отпечаткам приборов.

Что? Как? Почему? Есть четкие исходные данные: с высоты в 4.000 метров за 55 секунд самолет оказался на земле. Это абсолютно зафиксированные данные.

После авиакатастрофы была создана государственная комиссия, которую возглавил тогдашний министр оборонной промышленности - заместитель председателя Совета Министров СССР Дмитрий Федорович Устинов. В нее вошли еще семь министров. Были привлечены многие институты, из космонавтов участвовали Герман Титов и я, из летчиков испытателей - Степан Микоян. Микоян был очень опытным летчиком, заместителем начальника Жуковского НИИ.

Заключение комиссии гласило, что "самолет совершил резкий маневр, связанный с отворотом от какой-то посторонней цели. При этом маневре самолет столкнулся с землей, экипаж погиб". Так было объявлено на весь мир, и всем было все понятно.

Но вот минуло 25 лет, страну в тот период уже начало лихорадить, и стали появляться новые версии гибели Юрия Гагарина. Мол, они охотились на истребителе на лося, были пьяные, придумывали что угодно. Я не считаю нужным перечислять все эти небылицы. Наш с Юрой учитель, наш научный руководитель Сергей Михайлович Белоцерковский сказал мне: если мы не остановим этот поток лжи, то эти люди продолжат порочить светлое имя Гагарина и дойдут неизвестно до чего.

Но вернемся к тому черному дню. Когда я прибежал на КДП, там уже был наставник космонавтов, легендарный Николай Петрович Каманин. Я доложил ему о сверхзвуке и взрыве, который мы слышали в Киржаче. Тут же был вызван вертолет Ми-1 и направлен в указанный мною район. Минут через десять летчик вернулся и доложил, действительно в лесу видны выбросы земли, идет пар. Вертолет полетел к этому месту второй раз, летчик смог посадить машину около церкви, а дальше пошел к месту катастрофы пешком. Через некоторое время он подтвердил, что там действительно упал самолет. Тогда с ЦПК срочно была отправлена к месту трагедии поисковая группа. Уже вечером была подтверждена информация, что УТИ МиГ-15 разбился, воронка от падения начинает заполняться водой. Сразу же были обнаружены следы Владимира Серегина, который был одет в демисезонную куртку. Следы Гагарина не нашли, но обнаружили его наколенный планшет. Поэтому надежда, что Юрий спасся, еще оставалась. Всю ночь солдаты прочесывали лес. Но, увы, тщетно. Уже утром обнаружили следы куртки Юрия, и все стало понятно. А когда мне показали останки летчиков, я увидел на фрагменте шеи родинку, по поводу которой мы накануне шутили с парикмахером Игорем...

- Алексей Архипович, наверное, мало кто обладает такой полной и достоверной информацией о гибели Юрия Гагарина, как вы. Какова ваша версия случившегося?

- Когда на КДП пришла комиссия, то один из старших офицеров доложил: зафиксирована проводка цели из зоны пилотирования на восток в течение 2 минут. После такого доклада первый заместитель главкома ВВС генерал-полковник авиации Павел Степанович Кутахов удалил его из кабинета, сказав, что на тот момент прошло уже две минуты, как самолет столкнулся с землей, а вы говорите о его проводке.

Но дело в том, что был второй самолет - Су-15, его-то и вели, когда УТИ МиГ-15 уже разбился. Он и ушел на восток. Потом, кстати, офицера, который вызвал своим докладом раздражение у Кутахова, я больше ни разу не видел. Он исчез. Позднее пошли разговоры, что второго истребителя вообще не было. Я присутствовал при следственном эксперименте с тремя местными крестьянами, которые видели этот второй самолет. Из представленных им в рамках следственного эксперимента 10 моделей различных истребителей все они показали на Су-15. При этом сообщили еще одну важную информацию. По их словам, из хвоста самолета в какой-то момент пошел дым, потом огонь и он ушел вверх в облака. Это не мог быть МиГ Гагарина и Серегина, хотя бы потому, что их самолет тогда наоборот сближался с землей.

Теперь вспомним, что мы услышали в Киржаче, эти два звука, и картина начнет проясняться. При этом в тот день в этом районе действительно летал Су-15 с Жуковского. Причем вначале представители института дали данные, что их истребитель летал на высоте 15 тысяч, а позже под нажимом признали, что он летал на 9 тысячах метров. Раз совравшим кто поверит? До сих пор я не знаю фамилии летчика этого Су-15.

Мы часто встречаемся с ребятами из Жуковского. Бывает, начинается разговор, что не может такого быть, не может истребитель на скорости в 750 км/ч завалиться в глубокий штопор и надо искать другие причины. Я всегда задаю своим оппонентам несколько вопросов.

Так, после расследования причин гибели Гагарина и Серегина я написал официальный документ - свой отчет. Он хранился среди прочих документов комиссии. И когда спустя 25 лет я его увидел, то не узнал. Он был полностью переписан. Я прекрасно помню, что использовал при работе над этим документом фломастеры, они у нас тогда только появились. Но фломастеры в подправленном отчете не использовались. Но самое страшное, что те 1,5 - 2 секунды, которые были в моем отчете между переходом на сверхзвук и взрывом, непостижимым образом превратились в 15 - 20 сек. Это значит, что эти события произошли друг от друга на расстоянии 50-70 км, что полностью меняет всю картину.

Получается, что кто-то изъял и поправил официальный документ, кто-то этим руководил. Кто же, задаюсь я вопросом?

Я говорю своим оппонентам: вы же не отрицаете, что в районе полета УТИ МиГ-15 находился Су-15? Нет, отвечают, не отрицаем, но он должен был находиться выше 10 тысяч. Хорошо, но как фамилия летчика? До сих пор никто не ответил мне на этот, казалось бы, элементарный вопрос.

Я думаю, что этот летчик спустился под облака, нарушив эшелон полета по высоте, посмотрел, где находится, включил форсаж, отсюда дым и огонь, которые видели крестьяне, и ушел вверх в облака. Су-15, видимо, прошел рядом с МиГом Гагарина и Серегина на расстоянии 10-15 метров, параллельным курсом, не видя его. Слепое стечение обстоятельств. При этом Су-15, поскольку шел уже почти на сверхзвуке, создал мощный возмущенный поток, который перевернул УТИ МиГ-15 и бросил его к земле.

В Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е. Жуковского на кафедре аэродинамики взяли эти две точки - одна на высоте 4.000 метров, другая на земле - стали моделировать траекторию самолета в эти последние 55 секунд. Пикирование исключается, какая-то ошибка пилотирования, приведшая к срыву в штопор, тоже, вспомним о подвесных баках, при которых сложный и высший пилотаж запрещен.

Остается лишь одна версия: глубокая спираль на скорости 750 км/ч, при оборотах двигателя в 10.500 об. в мин., которые были определены по приборам. Поэтому я говорю своим оппонентам, есть две точки: 4.000 метров и ноль метров на земле. Как вы сюда попадете за 55 секунд? А УТИ МиГ-15 попал. И назовите все-таки фамилию летчика с Су-15. Но ответа нет даже от моих старых друзей.

Еще один факт, который нельзя оспорить. Анализ останков Гагарина и Серегина показал, что они были активны и боролись до самого столкновения с землей. Положение ботинок Юрия, сломанные деревья, ряд других данных говорили о том, что он выводил самолет с небольшим креном в 65 градусов. Истребитель был уже на выводе, практически вышел из штопора, но на посадке столкнулся с землей. Еще бы пару секунд, и они прошли бы над лесом. Но этих секунд уже не было.

Это опровергает версии о том, что якобы у Серегина прихватило сердце и он потерял сознание. Оба летчика действовали до конца.

Есть версия и о том, что без сознания были оба летчика, так как не надели кислородные маски. Маски у Гагарина и Серегина действительно висели сбоку. Надо быть летчиком, чтобы понимать: при высоте полета в 4.000 метров никакой необходимости надевать маску не было, в кабине было достаточно кислорода, а при необходимости ее можно было моментально пристегнуть.

Тем не менее выстраивается целая версия, что они погибли от недостатка кислорода. Хотя это, конечно, абсурд, который полностью опровергается точно установленными данными.

Вот еще один момент, который повлиял на исход того трагического полета. УТИ МиГ-15, как спарка, имеет приемник воздушного давления и общую камеру, которая раздает сигналы на две кабины. При больших вертикальных скоростях идет запаздывание в показании высоты на 30-35 процентов. Гагарин и Серегин считали, что у них есть высота, но ее уже не было.

В заключение нашей беседы хочу сказать, что Юрия Гагарина уже давно нет с нами. Но для его друзей и близких, всех, кто знал его, он остается живым и будет бессмертным. Всю свою короткую жизнь он посвятил своей стране и погиб как настоящий мужчина. Небо, которое когда-то призвало Юрия и дало путевку в космос, забрало его у нас навсегда. Оставив светлую и благодарную память....
Авторские права на данный материал принадлежат «Красная звезда». Цель включения данного материала в дайджест - сбор максимального количества публикаций в СМИ и сообщений компаний по авиационной тематике. Агентство «АвиаПорт» не гарантирует достоверность, точность, полноту и качество данного материала.

Загрузка