Председатель Межгосударственного авиационного комитета (МАК) Татьяна Анодина заявила, что ошибок в действиях российских диспетчеров не было, а к трагедии привели низкий уровень подготовки полета, непрофессиональные действия экипажа, а также его психологическое состояние. Находившийся в кабине командующий польскими ВВС Анджей Бласик был пьян, а пилоты сбили показания высотомера.

По словам Татьяны Анодиной, эксперты - как российские, так и польские - все последние месяцы работали без выходных. В итоге было собрано 60 томов документов, где на 20 тысячах страниц изложены результаты десятков экспертиз. Расследование завершено, его выводы окончательны. В отчете учтены замечания польской стороны. Не все, а только касающиеся технических вопросов.

- Комиссия не определяла вину тех или иных лиц, - сказала Татьяна Анодина, - это задача следственных органов. Мы лишь устанавливали причины катастрофы.

- Установлено, что самолет перед вылетом был исправен, до столкновения с землей отказов бортовых систем не зафиксировано, - заявила Татьяна Анодина. - Вместе с тем выявлены существенные недостатки в подготовке полета, а также в действиях экипажа.

Окончательный отчет МАКа подтвердил предварительные выводы. Экипаж Ту-154 проигнорировал несколько предупреждений о серьезных трудностях при посадке на аэродроме Смоленск-Северный. О тумане и плохой видимости (400 метров против 1000 положенных) командира воздушного судна Аркадиуша Протасюка предупреждали белорусские и российские диспетчеры, а также коллеги - пилоты польского Як-40, севшего в Смоленске немного раньше.

Однако по правилам международных полетов окончательное решение о посадке принимает командир воздушного судна. И Протасюк решил не уходить на запасной аэродром в Витебск или Минск. Это стало началом конца.

- Непосредственной причиной катастрофы явилось непринятие экипажем своевременного решения об уходе на запасной аэродром, - сказала Татьяна Анодина. - Системными причинами стали существенные недостатки в организации летной работы, подготовке членов экипажа и при обеспечении данного особого важного полета в специальном авиаполку.

Но почему пилот все же решился на посадку? МАК пришел к тем же выводам, которые "Известия" и некоторые другие СМИ сделали еще в апреле. Только потому, что это был не обычный рейс, а президентский борт. Прямого приказа садиться экипажу никто не давал. Но в кабине пилотов находились командующий ВВС Польши Анджей Бласик и шеф дипломатического протокола польского МИД Мариуш Казана.

Техническая комиссия установила, что присутствие в кабине экипажа высокопоставленных посторонних лиц и ожидаемая командиром негативная реакция главного пассажира (то есть президента Польши), по заключению летных экспертов и авиационных психологов, в том числе польских, оказывали психологическое давление на членов экипажа и повлияли на принятие решения о продолжении посадки в любых условиях, - заявила Татьяна Анодина. - И именно, хочу подчеркнуть, в небезопасных условиях для посадки, условиях неоправданного риска.

По словам Анодиной, в крови Анджея Бласика было обнаружен алкоголь - 0,6 промилле. Напомним: это вдвое больше тех 0,3 промилле, при которых еще недавно в России запрещалось садиться за руль. Если учесть, что полет проходил 1 час 20 минут, можно предположить, что командующий ВВС "принял" примерно 150 граммов водки после набора высоты.

Примечательно, что, по мнению экспертов, нервозность в кабине создавали не столько слова или действия, сколько бездействие Бласика: в то время, когда экипаж мучительно искал ответ на важнейший вопрос, Бласик, стоя за креслами пилотов, спокойно объяснял кому-то принцип действия крыла самолета.

Тяни штурвал, поднимай самолет

Избежать трагедии можно было и за 20 секунд до падения. Это следует из фильма, подготовленного сотрудниками комиссии и показанного на пресс-конференции в среду. Видеосюжет реконструирует последние минуты полета борта 101 с наложением переговоров внутри кабины. Время 10:26:32 - командир разговаривает с шефом протокола Мариушем Казаной. Пилот сомневается, что удастся сесть в сложившихся условиях, а штурман предполагает - это вряд ли понравится президенту Качиньскому: "Он взбесится". Через четыре минуты Казана говорит, что решения президента по этому вопросу пока нет. Полет продолжается, и командир объявляет, что намерен совершить пробный заход на посадку.

Российский диспетчер разрешает снижение только до 100 метров. "Будьте готовы уйти на второй круг", - предупреждает диспетчер в 10:35. Еще через 4 минуты, когда самолет уже снизился до 400 метров, диспетчер произносит: "Посадка дополнительно".

- Это ключевая фраза, - Алексей Морозов, руководитель технической комиссии, останавливает видеозапись, - эта фраза фактически означает запрет на посадку. Если пилот все же принимает решение сесть, то в дальнейшем диспетчер только информирует его об условиях. Даже если он скажет "посадку разрешаю", это означает только то, что полоса свободна.

Протасюк продолжает снижение. При этом лайнер заходит на посадку по слишком крутой глиссаде (траектории). Из-за этого снижаться приходится быстро, вертикальная скорость - 8 метров в секунду, что вдвое больше положенной. К тому же есть проблемы с ориентацией в пространстве - штурман отсчитывает высоту по радиовысотомеру, показания которого на 100 (!) метров отличаются от показаний барометрического. Еще один трагический фактор: кто-то из пилотов по непонятным причинам в ходе снижения обнулил прибор, и командиру пришлось пользоваться неправильными показаниями.

Когда до земли остается 100 метров, диспетчер командует уход на второй круг. Система предупреждения об опасном сближении с землей командует "PULL UP" - тяни штурвал на себя, поднимай самолет. Даже в этот момент самолет можно было спасти - согласно реконструкции, он бы взмыл над самой землей. Но пилот в плотном тумане продолжал искать взлетно-посадочную полосу. А когда дернул штурвал, было уже поздно.

Эксперты честнее политиков

Уровень сотрудничества российских и польских специалистов в ходе расследования трагедии был беспрецедентным, рассказала Татьяна Анодина. Поляков сразу допустили на место трагедии, вместе с ними вскрывали "черные ящики", вели все важнейшие следственные действия. Обеспечили доступ ко всем документам, в том числе и закрытым. Два десятка человек постоянно находились в Москве, и никаких серьезных противоречий между российскими и польскими экспертами не было, подтвердил Алексей Морозов. Но польские политики все равно усомнились в достоверности сделанных выводов и подготовили замечания к итоговому отчету, предоставленному МАКом.

Большинство замечаний касались не собственно расследования, а поиска виновных, говорит Морозов. Поэтому технические претензии комиссия учла (внесено 25 поправок в итоговый отчет), а поиск виновных она оставила правоохранительным органам - и российским, и польским. Список польских замечаний включен в итоговый отчет и стал его неотъемлемой частью. Что касается политических заявлений и комментариев, то они не оказали влияния на расследование.

- Мы строго руководствуемся Чикагской конвенцией и правилами по расследованию авиационных происшествий, где очень четко определено и разграничено расследование обстоятельств и причин и недопустимо определение не только вины отдельных лиц, но и оказание любого вида давления - как политического, так и административного, - подчеркнула Анодина.

Здесь важно заметить, что участие поляков в расследовании было не просто беспрецедентно большим. Это был акт дружбы. Ведь по международным правилам допускать их ко всем процедурам было необязательно. Чикагская конвенция ничего об этом не говорит. Согласно ей расследование должна проводить независимая международная организация, какой и является МАК.

- В мире есть единственный документ, который определяет порядок проведения подобных расследований, - рассказала Анодина, отвечая на вопрос "Известий". - Это Чикагская конвенция. Что касается других соглашений, то ни Варшавская, ни Монреальская конвенции вообще не касаются данного расследования.

Жестких требований к итоговому отчету в Чикагской конвенции не прописано, как нет и требований его принятия всеми заинтересованными сторонами. Так что формально не имеет значения, примет польская сторона документ на двадцати тысячах страниц или нет. Но на практике МАК готов предоставить итоги расследования катастрофы международному расследованию или аудиту, заверила Татьяна Анодина. "Эксперты, которые были привлечены, готовы на любом профессиональном уровне представить соответствующие обоснования и объяснения", - заверила она журналистов.

Польша разделилась

Публикация отчета МАКа о результатах расследования авиакатастрофы вызвала бурную реакцию в Польше. Официальная позиция оказалась благожелательной: министр внутренних дел Ежи Миллер заявил, что "необходимо радоваться" такой публикации. "Это переход к следующему этапу - выяснению обстоятельств, приведших к трагедии", - заявил он на пресс-конференции в Варшаве, сообщает РИА Новости. Он посетовал на то, что не все замечания польской стороны нашли отражение в докладе, но при этом признал, что Россия учла замечания.

Вместе с тем некоторые польские политики поспешили использовать публикацию доклада в собственных целях, стараясь расшатать наметившееся улучшение российско-польских отношений. Так, брат погибшего в авиакатастрофе президента Польши Ярослав Качиньский, еще не прочитав доклад, заявил, что в нем нет доказательств вины польских летчиков. Он еще раз обвинил Россию в запланированном убийстве своего брата и заодно назвал виновным польского премьер-министра Дональда Туска, который пошел на сотрудничество с Россией в деле расследования катастрофы.

Сам Туск срочно прервал свой отпуск и вернулся в Варшаву, чтобы ознакомиться с докладом. Не исключено, что польская сторона подготовит свою версию итогового документа, которая будет отличаться от версии Межгосударственного авиационного комитета....