Подвиг отважного авиатора, штабс-капитана русской армии, в годы Великой Отечественной войны повторили сотни советских летчиков.

Более 107 лет тому назад, 8 сентября 1914 года, русский летчик штабс-капитан Петр Нестеров впервые в истории авиации совершил воздушный таран, сбив австрийский самолет-разведчик. Посмертно погибший герой награжден орденом Святого Георгия IV степени. Ныне военнослужащие Военно-воздушных сил, авиации других видов и родов войск Вооруженных Сил РФ награждаются медалью Нестерова, которая учреждена Указом Президента Российской Федерации от 2 марта 1994 года.

В 1914 году в возможностях аэроплана как средства доставки в тыл противника бомб практически никто уже не сомневался. Сложнее было представить его в качестве воздушного защитника. Так, накануне войны Петр Николаевич Нестеров закрепил на своем "Ньюпоре" двадцатиметровый трос с якорем на конце. По его замыслу, нужно было подойти к вражескому самолету сзади, зацепить его якорем сверху и вывести из равновесия. Пилой же он намеревался вспарывать оболочки получивших к тому времени широкое распространение дирижаблей и аэростатов. Кстати, его первое предложение, только в несколько измененном виде, спустя тридцать лет пытались реализовать немцы.

Пулеметами самолеты пытались оснащать и раньше, но до начала войны они так и не стали обязательным атрибутом самолета.

В самом начале войны на русско-австрийском фронте из всех австрийских самолетов, летавших над расположением русских войск, резко выделялся крупный трехместный аэроплан поручика Фридриха Розенталя. Как раз на земле его поместья стоял тогда авиационный отряд штабс-капитана Петра Николаевича Нестерова. Естественно, что первым в мире выполнивший "мертвую петлю" летчик не мог смириться с вызывающими полетами австрийца. Но его аэроплан, так же как и другие, не был вооружен. Тогда Нестеров разработал схему воздушного тарана, при котором австрийский самолет должен быть сбит, а самолет Нестерова остаться целым.

26 августа 1914 года, узнав об очередном полете австрийца, Нестеров взлетел, набрал высоту и спикировал сверху на австрийский аэроплан. Ударив своим шасси по его верхнему крылу, он разрушил его, но при этом сам был выброшен из кабины и разбился.

Вот как вспоминал о подвиге штабс-капитана Петра Нестерова его сослуживец поручик В. Соколов: "На следующий день австрийский аэроплан появился над Жолкиевом рано утром. Нестеров и Кованько поднялись за ним в погоню, но у Нестерова при подъеме оборвался трос с грузом, которым он хотел попытаться разбить винт у австрийца, а затем в воздухе мотор стал давать перебои, Петр Николаевич сел. Вслед за ним опустился и Кованько. Нестеров приказал спешно отремонтировать мотор, а сам сел в автомобиль и поехал в казначейство армии, где получил деньги для нужд 11-го отряда.

Когда он возвращался в канцелярию отряда, расположенного рядом с аэродромом, в воздухе показался австрийский самолет, производивший вторичную разведку. Очевидно, он увидел все, что ему было нужно. А Нестеров обходил город с южной стороны и, быстро поднимаясь, шел наперерез противнику, заметно догоняя его. Было ясно, что скорость "Морана" намного выше скорости "Альбатроса" австрийца. Вот они уже на одной высоте. Вот Нестеров уже выше противника и делает над ним круг.

Австриец заметил появление страшного врага, видно было, как его аэроплан начал снижаться на полном газу. Но уйти от быстроходного "Морана" было нельзя. Нестеров зашел сзади, догнал врага, и как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника. Сверкнули на солнце серебристые крылья "Морана", и он врезался в австрийский аэроплан.

После удара "Моран" на мгновение как бы остановился в воздухе, а потом начал падать носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси.

- Планирует! - крикнул кто-то.

Но для меня было ясно, что аэроплан не управляется и это падение смертельно.

Австриец же после удара некоторый момент еще держался в воздухе и летел прямо. "Неужели напрасная жертва?!" - мелькнуло у меня в голове. Но вот громоздкий "Альбатрос" медленно повалился на левый бок, потом повернулся носом вниз и стал стремительно падать. Более тяжелый, чем "Моран", он быстро обогнал его в воздухе и упал на землю первым.

Стоявшая на площади толпа, тихо и напряженно следившая за воздушным боем, вдруг задвигалась и закричала. Из окна второго этажа замка выглянул командующий армией генерал Рузский и, увидев меня, спросил:

- Что случилось, поручик Соколов?

(Командующий всегда требовал личного доклада летчиков о результате разведки и всех нас знал.)

- Капитан Нестеров таранил австрийский аэроплан, сбил его, но и сам упал, - ответил я.
Командующий схватился за голову.

- Зачем он это сделал?! - воскликнул он.

Я вскочил в уже отъезжавший штабной автомобиль и помчался с несколькими офицерами к месту катастрофы.

Когда мы выехали из города, то увидели, что все поле было покрыто людьми, бежавшими к месту падения самолетов. Они упали километрах в пяти от Жолкиева, с левой стороны шоссе, ведущего в Раву-Русскую. Никаких строений поблизости не было, но повсюду виднелись палатки военных лагерей: километрах в двух, около леса, стояли казаки; в километре от "Морана", за дорогой, разместился большой обоз, а ближе к Жолкиеву, около села Воля Висоцка, виднелись большие палатки походного госпиталя. Около разбитых самолетов уже толпилось человек двадцать солдат и казаков.

Было ясно, что воздушный таран не мог стать обычным приемом воздушного боя. Победу над самолетом противника летчик мог и должен был одерживать с помощью установленного на самолет пулемета, собственноручно наводимого на подвижную и маневрирующую цель".

Трагический исход воздушного тарана Нестерова в начале поставил под сомнение возможность летчика, совершавшего его, остаться в живых. Но все сомнения развеял поручик 12-го уланского Белгородского полка А.А. Козаков, сумевший в ходе воздушного боя с двухместным германским "Альбатросом" 31 марта 1915 года сбить его нестеровским скользящим под углом ударом колесами сверху.

О бессмертном подвиге отважного пилота писала не только русская, но и вся мировая пресса. Своим талантом летчика-новатора он открыл новую страницу в истории авиации. Его воздушный таран 595 раз повторили советские летчики в годы Великой Отечественной войны. Так, в ночь на 7 августа 1941 года в небе над Москвой самолет лейтенанта И. Ташнера из 7-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры люфтваффе был сбит младшим лейтенантом Виктором Талалихиным. Его И-16 упал в лесу в районе деревни Степыгино, а сам Виктор Талалихин остался в живых, получив ранение. Многие советские пилоты совершили воздушные тараны, сохранив при этом более половины боевых машин. Они доказали справедливость суждений Нестерова, что нападающий при таране не самоубийца, что он может и уцелеть.

Память о выдающемся летчике была достойно увековечена. Уже в 1914 году на месте его гибели в городе Жолкове (Жолкве) Львовской области был сооружен монумент, а потом и сам городок переименован в Нестеров. Увы, ныне он опять носит название Жолква. В Петербурге, где Петр Нестеров учился в Гатчинской воздухоплавательной школе, его именем названа одна из улиц. На родине, в Нижнем Новгороде, Нестерову воздвигнут памятник, поставленный на самом красивом месте города - Верхне-Волжской набережной....