В кабинете заведующей отделением экстренной и плановой консультативной помощи Курской областной клинической больницы Ирины Кокиной добрую часть стены занимает огромная доска, на которой прикреплены разные записи, таблицы и схемы. Вертолет санитарной авиации - одна из транспортных единиц отделения.

Всю информацию трудно удержать в голове, а каждый вылет необходимо тщательно спланировать на каждом этапе. Зато по количеству и качеству вылетов санавиация региона значится в отличниках и по оценке Всероссийского центра медицинских катастроф "Защита" ФМБА входит в пятерку лучших в стране. Как работает "крылатая скорая помощь" рассказывает наш корреспондент.

Здоровье как у космонавтов

- Мы подгадываем вылет так, чтобы одного пациента привезти, а другого сразу же забрать, сэкономив силы наших сотрудников. Ведь два вылета - это уже две бригады, - поясняет Ирина Кокина. - Например, человек остается в медицинском центре в Москве, но мы знаем, сегодня там будут выписывать другого человека, который после операции нуждается в сопровождении медицинской бригады. И забираем его.

В зависимости от тяжести состояния транспортируемых и поставленных задач состав бригад меняется - его определяет дежурный врач, принимающий вызов.

- Оказываем помощь по 17 специальностям хирургического и терапевтического профиля. Например, при тяжелом ДТП не бывает изолированных повреждений, и, как правило, требуется помощь нескольких специалистов - общего хирурга, торакального, нейрохирурга, - рассказывает врач-травматолог Евгений Журавлев, одиннадцать лет руководивший отделением санавиации.

Больных доставляют в профильные больницы Курска, а если есть такая необходимость - в клиники Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Астрахани.

Большая часть сотрудников - совместители, работающие в областных учреждениях здравоохранения. Нагрузка на таких специалистов колоссальная - как физическая, так и эмоциональная. Выдерживает ее далеко не каждый. Помимо профессиональных навыков, требуется хорошее здоровье, а вестибулярный аппарат, как говорят сами работники, должен быть "как у космонавтов".

- Помимо совместителей, есть те, кто трудится исключительно в санавиации, как, например, детский анестезиолог Олег Адольфович Дорофеев, - замечает Ирина Кокина. - Наше отделение держится на людях старой закалки, привыкших больше отдавать, чем брать.

Верим в чудо и умение

- Наш работник должен уметь подстраиваться под любые условия, - говорит врач анестезиолог-реаниматолог Юрий Чурсин. - Нас часто вызывают в районы на самые тяжелые случаи, и каждый раз это новое рабочее место, новая аппаратура, незнакомые люди…

Чурсин - родом из СССР, из той самой старой гвардии. Стаж работы - сорок лет, половина из которых отдана санитарной авиации. В медицинский институт он поступил уже после армии. Служил десантником, к небу привык. Но одно дело, когда отвечаешь только сам за себя, и другое, когда в твоих руках чьи-то жизни, которые иногда спасает не только умение, но и чудо.

Юрий Митрофанович вспоминает, как транспортировал "по земле" из Пристенского района в областную больницу прооперированную женщину. Больная находилась под наркозом и была подключена к искусственной вентиляции легких.. Реанимобиль со включенными фарами, сиреной было видно и слышно издалека, тем не менее каким-то образом на встречку вылетел "КамАЗ".

- Когда дело касается близкого человека, здесь родственники относятся с пониманием, а когда спасаешь чужого, далеко не каждый уступит реанимобилю дорогу, - вздыхает наш собеседник. - К счастью, водителю удалось увернуться. В такие моменты понимаешь, что вмешалось чудо и не дало случиться трагедии. Понимаешь это, когда приезжаешь на место и видишь пациента практически в состоянии клинической смерти, но идет в ход дефибриллятор, искусственная вентиляция, инфузионная терапия, и смотришь, человек приходит в сознание… Веришь в чудо и когда у человека заболевание, казалось бы, несовместимое с жизнью, но вдруг узнаешь, что он пошел на поправку.

Недавно в супермаркете к Юрию Митрофановичу подошел мужчина и спросил: "Доктор, как у вас дела?". Он не сразу вспомнил бывшего пациента. А когда вспомнил, первым делом пришел в голову диагноз: грубое нарушение ритма, сердечная декомпенсация на грани остановки сердца. Случай был тяжелый, но на легкие авиацию не вызывают. А пациент ныне жив и здоров.

Боль пропускаешь через себя

На полке со специализированной литературой в кабинете заведующей притаился розовый плюшевый медвежонок, не раз сопровождавший "тяжелых" малышей в перелетах и переездах в больницы. Игрушки дарят выздоровевшие пациенты. Хотя чаще всего они не знают в лицо своих спасителей, поскольку находятся без сознания.

- После серьезного ДТП в Льговском районе шестилетнюю девочку с сочетанной травмой доставили в областную больницу, - бросает взгляд на медвежонка Ирина Сергеевна. - В довершении к многочисленным переломам и внутренним травмам была нарушена каркасность грудной клетки.

Понадобилась консультация клиники Рошаля, и здесь на помощь пришла телемедицина. После онлайн-диагностики было решено перевозить маленькую пациентку в Москву. За несколько дней до перелета медики морально готовили девочку к этому событию. Тем не менее, когда стали отрываться от земли, девочка начала волноваться.

Лететь предстояло без мамы (мест для сопровождающих родственников в салоне нет). И все три часа медработники забавляли пациентку вместе с игрушечными Машей и Медведем из мультфильма.

- Я пела ей песню про мамонтенка, читала стихи и сказки, - улыбается Ирина Сергеевна. - Коллегам удалось отлучить девочку от аппарата ИВЛ, ее научили с помощью тренировок дышать самостоятельно, но начни она всхлипывать или плакать - дыхание снова могло сбиться, а при переломанных ребрах это лишние травмы. К счастью, мы смогли успокоить девочку, она лежала, слушала… Долетели, в общем, нормально…

Хоть на форумах о медицине нередко можно прочитать мнение, что профессионалам нельзя пропускать через себя все страдания своих пациентов, на практике это сделать сложно.

- Самый тяжелый случай для меня был, когда, несмотря на все наши усилия, на наших глазах погиб шестилетний мальчик, ровесник моей дочери, - продолжает Ирина Кокина. - Неделю я не могла успокоиться. Была сама не своя.

А самая большая радость, говорит заведующая, когда случай, казалось бы, безнадежный, но больной возвращается к нормальной жизни. Как это случилось в прошлом году с девочкой из Железногорского района. Увидев по телевизору файер-шоу, она решила повторить то же самое дома, когда рядом не было взрослых. Игра с огнем привела к 60 процентам площади ожогов тела.

Шансы выжить были невелики, к тому же перед вылетом в Нижегородский ожоговый центр возникла непредвиденная задержка. Оказалось, девочка не гражданка России, и в этом случае лечение может обойтись весьма недешево. У семьи - беженцев из Молдовы - такой суммы не было. Чтобы разрешить ситуацию, потребовалось вмешательство губернатора.

- Мы составили письмо, гарантирующее последующую оплату крупной суммы, которую обязалась выплатить семья девочки, - рассказывает Ирина Сергеевна. - Вылетели в Нижний Новгород уже часа в два дня… Для такого расстояния поздновато было, но решили так: "Сначала взлетим, а потом разберемся".

Не все регионы РФ обеспечены круглосуточными аэропортами, а чтобы долететь до Нижнего Новгорода, нужно дозаправляться в Туле, в Рязани. Сотрудники рязанского аэропорта специально задержались на работе, чтобы дозаправить вертолет.

- Прилетели мы уже часов в десять вечера. В кармане только ручки, с собой ни паспорта, ни других документов, - вспоминает Кокина. - Отвезли ребенка в больницу. Авиакомпания забронировала бригаде номер в отеле. Подъехали, и понимаем, что без документов нас не заселят, а ночи в августе уже прохладные. Вот так стоишь, измазанный в крови, уставший, и думаешь: "Куда дальше?".

Пилоты в этом деле опытнее - у них всегда с собой все нужные бумаги, но заселяться в отель не стали из солидарности. Медработники позвонили директору ожогового центра.

- Приезжайте, где-нибудь в палате вас разместим, - предложил он.

Но ситуация разрешилась иначе. Авиакомпания переслала сканы паспортов бригады, и все благополучно заселились в отель.

Осенью мама девочки прислала Ирине Кокиной ее фото. Та уже могла самостоятельно сидеть. Под Новый год пришло еще более обнадеживающее сообщение: "Нас выписали, скоро поедем на пластику".

- Казалось бы, отработал и пошел дальше, но нет, пациенты не отпускают, - говорит заведующая. - Ночью ложишься спать, а перед глазами их лица, случаи из практики, то одно вспомнишь, то другое…

Компенсация навыка

Не так давно двое детей пострадали в ДТП в Большесолдатском районе. В областной больнице у одной из девочек диагностировали черепно-мозговую травму и направили в отделение нейрохирургии.

- Детям повезло в том, что они первично попали туда, где им могут и в состоянии оказать специализированную медицинскую помощь. Счет в таких случаях идет на секунды, - замечает Ирина Кокина. - Я сама шесть лет отработала в районной больнице, в Беседино в Курской ЦРБ, знаю проблемы районных больниц. Только в десяти из 28 районов есть свои анестезиологи. А что делать, если человек попал в серьезное ДПТ там, где анестезиолога нет? Скажем, во Льгове… Или, например, такой момент: пациенты с тяжелой сочетанной травмой попадают в ЦРБ в среднем где-то раз в месяц, а в медицине есть понятие "навык", то есть когда одну процедуру делаешь изо дня в день. Встреча с тяжелым пациентом работников ЦРБ застает врасплох. Если в чем-то специалист не уверен, связывается с нами. Лучше перестраховаться, ведь ошибка в нашем деле может стоить жизни.

"Оперировали в условиях, приближенных к военно-полевым"

- Лечу я на Ту-154, и вдруг бортпроводница спрашивает: "Есть врачи на борту? Мы подлетаем к уездному городу N. Не могли бы вы десантироваться? Надеваю я парашют, открываются двери и… просыпаюсь, - смеется хирург Сергей Степанович Кузнецов.

В санитарную авиацию он пришел в далеком 1988 году. В то время при областной больнице дежурили одновременно два "кукурузника". Кузнецов говорит, что медицина для него не профессия, а состояние души, а авиация почти как религия. Свои первые вызовы врач помнит детально - как будто они случились вчера.

- Четвертый пациент - мой однофамилец, - рассказывает хирург. - Вызов поступил часов в восемь вечера. Самолет АН-2 успел приземлиться в Хомутовском районе до захода солнца. У мужчины была огромная язва двенадцатиперстной кишки. Оперировали с ныне покойным Александром Михайловичем Нестеровым с десяти вечера до трех ночи. В условиях, приближенных к военно-полевым. Уже начало рассветать, когда я смог наконец прикорнуть на носилках в перевязочной. И собственная рука показалась мне самой мягкой подушкой.

"Не хватает только подлодки и поезда"

Превышать норматив по плановому количеству вылетов и выездов для медицины катастроф - норма. В прошлом году при нормативе 3950 выездов и вылетов их было сделано 4372. В том числе 144 вылета.
- У нас 14 автомобилей, из них 7 так называемые реанимобили, иначе говоря, передвижная палата реанимации. Нам не хватает только подлодки и поезда, - шутит заведующая.

Принцип "чем быстрее, тем лучше" здесь действует не всегда. Иногда лучше подождать. Например, в шестой больнице было несколько тяжелых пациенток с коронавирусом. После родов через несколько дней их отправляли в Москву на экстракорпоральную мембранную оксигенацию. Грубо говоря - на "перезапуск" легких.

- День, два, три мы их готовили, по сути, жили с ними. Приеду на работу, сделаю основные дела, и сразу туда, - рассказывает Ирина Кокина. - Дожидаемся момента. Наконец состояние более-менее стабилизировалось - можно давать отмашку пилотам. Всегда руководствуемся принципом "не навреди" и выбираем оптимальный момент для транспортировки.

"Стало легче, когда поднялся в небо"

Даже удивительно, что о работе санавиации до сих пор не сняли сериал. Каждый вылет - это целая захватывающая история.

- Одно время, когда только начинал работать в этой сфере, я даже собирался записывать каждый случай, - вспоминает пилот Дмитрий Лагутин.

Но постепенно экстрим стал если не рутиной, то привычкой. Тем не менее Дмитрий по-прежнему считает свою работу лучшей на свете.

В вертолетное училище он поступил по примеру своего отца.

Летал на "старичке" Ми-8. Судьба и профессия кидали по разным городам - Уфа, Магадан, Камчатка, Дагестан, Петрозаводск, Хабаровск - где только не служил. А в санитарную авиацию пришел два года назад. Для этого пришлось пройти сначала курсы переподготовки на гражданского пилота, а потом получить специализацию для перевозки больных.

- Военное спасение и гражданское различаются, - рассуждает летчик. - В горячей точке забираешь зачастую неподготовленного к транспортировке раненого, наскоро перемотанного бинтами. Когда приземляешься, может оказаться, человек уже умер - пару таких случаев было. А в санавиации человек подготовлен к перелету. Но все равно очень тяжело видеть, как страдают дети.

Дмитрий - ветеран боевых действий. Отслужил двенадцать лет в горячих точках. Видеть приходилось всякое.

- Страх он всегда есть. Главное, чтобы в те моменты, когда принимаешь решения, не было ступора и внутренней паники, - говорит он. - Могут в тебя даже стрелять - не обращаешь внимания, делаешь свою работу. Все поставленные задачи выполнял, а потом дома уже начинаешь анализировать и думаешь: "А ведь могло бы произойти вот так"… И наступает легкий мандраж. На борту вертолета санавиации при мне никто не погибал, но были случаи, когда умирали впоследствии, и я узнавал об этом. Был случай, два брата из Суджи делали ремонт, и что-то вспыхнуло у них в подвале. Оба сильно обгорели. Один, как сейчас помню, Сергей его звали, все время просил курить и хохмил, хоть и очень больно было ему. А потом я узнал, что тот мужчина умер. Ужасно жалко было…

Вообще, на борту больные ведут себя по-разному. Кто-то, чаще женщины, боится летать, кого-то и вовсе укачивает, а кому-то интересно в первый раз полетать на вертолете.

- Один раз доставляли в кардиоцентр коллегу - бывшего вертолетчика лет восьмидесяти с лишним, - улыбается Дмитрий. - Как же он был доволен! "Ох, как хорошо!" - повторял. То и дело вскакивал с носилок смотреть в иллюминатор. Кажется, ему сразу легче стало, когда поднялись в небо.

"Адреналина больше, чем в армии"

В советские годы санитарная авиация была довольно развитой отраслью. В 90-е она пришла в упадок и по-настоящему начала восстанавливаться около десяти лет назад. Сейчас на федеральном уровне идет речь о том, чтобы оборудовать все крупные больницы ночными вертолетными площадками с радиомаяками.

- В России есть регионы, где площадок нет вообще, - констатирует Дмитрий. - В Курской области с этим более-менее нормально. Есть оборудованная вертолетная площадка, в Рыльске - хорошая импровизированная площадка. Если скажут ночью туда лететь, я полечу, но если в район, где ни разу не был - откажусь.

Вылететь из Курска ночью не проблема. Но как приземлиться, если место специально не приспособлено, - большой вопрос. Летом для этой цели обычно служат стадионы.

- Когда люди подбирают на местах площадку, то не всегда понимают, что нужно вертолету, - рассказывает пилот. - Бывает, прилетаешь, а сесть не можешь - или деревья высокие, или провода, или что-то еще, например, машины могут стоять… То есть не в полном объеме человек может оценить ситуацию. Говорят: "Сядете возле больницы, там автостоянка". Спрашиваем: "А вы машины убрали?" "А зачем?" - отвечают.

Пилоты стараются заранее максимально оценить обстановку по всем возможным каналам.

- В туман, ливень, сильный гололед не полетим - нам же надо не только свои жизни сохранить, но и того, кого везем. Но все равно все предугадать невозможно… Крайний раз летим из Тима на Курск, и вдруг диспетчер сообщает, что к нам подходит снежный заряд. Надвигался он широким фронтом - не обойти, не вернуться назад… Пришлось держаться поближе к дороге, и свет фар едущих по ней машин привел нас к Курску.

В санавиации, считает пилот, интереснее и адреналина больше, чем в армии.

- Летом рано утром вылетаешь, а возвращаешься поздно ночью, - рассказывает он. - Пусть в любое время суток поднимают, я люблю эту работу, в этом драйв и сама жизнь. Летчик должен летать. Конечно, тяжело на 15 дней уезжать от семьи, а живу я в Краснодаре. Пять лет назад как ушел из армии на пенсию (а у нас тут много военных пенсионеров), был начальником охраны, поработал в такси, в доставке. Понял - не мое. А здесь я как рыба в воде или птица в небе.

Справка "КП"

Отделение ЭПКП (Санитарная авиация) в Курской области было сформировано в 1945 году. Первым руководителем отделения была А.А. Велинг. В штат отделения тогда входили 6 медицинских сестер, один борт-фельдшер и 2 врача (хирург и терапевт). В настоящее время в отделении экстренной и плановой консультативной помощи работают более 130 высококвалифицированных врачей. В распоряжении отделения имеются 12 медикосанитарных автомобилей, включающих 4 реанимобиля класса "С" и передвижной МЛДК....