В номере за 16 сентября мы рассказали о трагедии семьи Елизаровых, на дом которых упал самолет Су-27 пилотажной группы "Русские витязи". Сегодня мы попытаемся разобраться - кто все-таки должен возместить материальный ущерб семье, которая потеряла все. Ну а моральный ущерб, конечно, не измерить никакими деньгами. Ольгу уже не вернешь...

"Работа меня "вытянет"

Сейчас Михаил Елизаров сам ходит по длинным коридорам больницы, очень старается выполнять все указания врачей и даже пытается строить планы на ближайшее будущее.

- Как только папу выпишут, - говорит дочь Наташа, - мы сразу поедем с ним в санаторий. Ему от работы выделяют путевку. - Пап, мы же поедем? Ты там окрепнешь на свежем воздухе, - пытается она приободрить отца.

- Да, да, конечно! Поедем. И на работу вернусь, - соглашается Михаил. - Я понимаю, что работа меня может "вытянуть".

Сама Наташа, закончив курсы секретарей при МИД России, устроилась на работу в российское посольство в Малайзии секретарем. Зарплату отправляла родителям - все на тот же злосчастный дом. В день беды взяла расчет и первым рейсом помчалась в Москву.

- Наташа, что будет с вашей работой?

- Когда папа поправится, вернусь в МИД. Думаю, возьмут меня.

А вот Михаил старается не афишировать свое место работы:

- Что я, не знаю людей? Сразу начнут говорить: "А, ну понятно, мент! Вот откуда дом! На взятки построил". А на дом этот мы работали всю жизнь. Оля по массажам моталась с семи утра и до девяти вечера... Ее руками этот дом построен.

Михаил работает начальником отдела в Департаменте экономической безопасности МВД России. Так получилось, хотя в юности мечталось о другом.

* * *

Нина Михайловна показывает мне фотографии городской квартиры Елизаровых в Жулебине. Все стены увешаны рамками с бабочками и жуками. Коллекционирование насекомых - страсть Елизарова с детства.

Молчаливый, подавленный горем Михаил вдруг оживляется, загораются глаза, он встает с койки - это мы о его хобби заговорили.

- Ну и сколько в вашей коллекции букашек?

- Жуков - четыре тысячи видов. Бабочек - 500. Ну и остальных - около тысячи.

- Ой, они же не просто у него там висят! Все на латыни подписано, каждая букашечка, - гордится зятем Нина Михайловна. - Все друзья отовсюду ему везут, если поймают. А не поймают - в магазине покупают!

- Денис маленький был, - улыбается счастливым воспоминаниям Михаил, - найдет червяка, разорвет на две части и несет мне: "Вот, папа, сразу два червяка тебе!"

- Миша всегда в отпуск отправлялся с банками, сачком и этим... как его... эфиром, - говорит Нина Михайловна.

- Хлороформом, - деликатно поправляет Михаил.

- Ну я что, разбираюсь в этом? В общем, ловит он их везде. Даже в Малайзии ловил, когда к Наташе ездил. Хотя запрещено, - выдает с головой зятя Нина Михайловна.

- А что же вы на биофак не пошли?

- Испугался конкурса. Огромный он в те времена был, - объясняет Михаил. - Я сначала Московский институт управления закончил, а потом уже - Высшую школу милиции.

"После похорон Оли природа плакала"

Смотреть на то, что осталось на месте дома Елизаровых, страшно. Особенно если знаешь, что произошло с хозяевами. Но те, кто был на похоронах Ольги, говорят, что в первые дни было еще страшнее.

Горе, боль, пустота - привычные спутники любых похорон. Но на этих все было гораздо тяжелее... Совсем еще молодые Наташа (23 года) и Денис (27 лет), потерявшие маму, и Михаил, еле стоявший на ногах, весь в бинтах, обколотый обезболивающими. Самолет физически раздавил целую семью. Сердцем которой была Ольга, а вовсе не та белая как лунь старушка, лежавшая в гробу.

- Мишу только перевели из реанимации, а на следующий день похороны. Врачи, конечно, его не отпускали, - говорит Нина Михайловна. - Но он очень твердо сказал: "Если не возьмете меня с собой, я сам сбегу из больницы. Я должен похоронить жену". Спорить было бесполезно. Тогда купили ему брюки и рубашку на четыре размера больше (он же весь обожженный, в бинтах), как старичок шел... Еще и службу в церкви отстоял.

- А на чем же вы его повезли?

- Мы наняли за свои деньги реанимобиль. Там врач дежурил, реаниматолог. На всякий случай. Пришлось все это сделать. Я ведь понимала - Миша нас не простит и с ума сойдет, если не попадет на похороны Оли... А когда уже надо было прощаться, он даже не мог сам нагнуться к гробу - забинтованный же весь. И друзья помогли, голову его наклонили, держали Мишу. Он молча рыдал. Знаете, и так бывает. А все остальные рыдали в голос, когда видели, как муж прощается с женой. Он все время повторял: "Оля, прости, что я тебя не уберег!"

- Я даже не помню, что батюшка говорил, - пытается восстановить в памяти тот страшный день Михаил. - Запомнил лишь слова "раба Божья Ольга, раба Божья Ольга"... А как похоронили Олю, ливень страшный пошел. Природа тоже плакала.

Кто заплатит?

Похоже, реанимобиль, нанятый на свои деньги, - не последняя крупная трата для семьи Елизаровых. Их беды только начались 16 августа - и конца пока не видно.

Теперь осиротевшей семье приходится доказывать, что в поселке "Сосны-2" стоял хороший двухэтажный коттедж. Что там были отопление и горячая вода. Техника и мебель. Вещи и огромная библиотека, собиравшаяся не одно десятилетие. Что это был новый капитальный дом, а не летняя постройка с жестяным умывальником и дощатым туалетом во дворе. Абсурд? Конечно. Но за них это никто не сделает. Нина Михайловна Юдина перебирает стопку бумаг. Это ксерокопии чеков. В одной папке - чеки на стройматериалы, в другой - на мебель, в третьей - на бытовую технику. Сохранившиеся документы - единственная возможность доказать, что на месте шестиметровой воронки, от которой до сих пор разит керосином, еще месяц назад стоял дом ее родной сестры Ольги Елизаровой. Дом, к сожалению, не был застрахован. Не успели...

- Я до сих пор толком ничего не понимаю - кто должен оценить ущерб, провести экспертизу? Точнее, кто должен платить за независимую экспертизу? Только экспертиза почвы, залитой керосином, и колодца обойдется, как мне сказали, в 80 тысяч рублей. Но у нас нет таких денег. Мы за похороны заплатили 200 тысяч. И почему я должна сама сейчас собирать все чеки, чтобы что-то доказать?! Но я сделаю это. Ради Оли. Она бы на моем месте поступила так же.

- На похоронах кто-то от военных был?

- Приходили от "Витязей", корзину с цветами принесли. Но я тогда никого не видела, потом уже на фотографии рассмотрела людей в синей форме. Хотели к Мише подойти, выразить соболезнование, но Денис сказал им, что лучше папу сегодня не трогать.

Сразу после трагедии защищать пострадавших вызвался адвокат Игорь Трунов. Тот самый, что представлял интересы жертв теракта на Дубровке. Но прошел уже месяц, а Елизаровы никакой компенсации пока не получили.

"Железо восстановим. Людей - не вернуть"

Пока Нина Михайловна собирает все бумаги, между собой, похоже, выясняют отношения военные и страховщики.

- Мне тут звонили из Минобороны, - рассказывает Нина Юдина. - Сказали, что, дескать, не против возместить ущерб. И даже хотят это сделать. Но не имеют права. Все выплаты должна проводить страховая компания "Авикос". А вот если "Авикос" откажется платить, тогда да, Минобороны заплатит. Кто звонил? Да не запомнила я...

- А что говорит ваш адвокат?

- Что пусть подсчитают ущерб и назовут нам сумму. Если нас она устроит, то хорошо. Если нет - будем судиться с военными.

- А за гибель Ольги вам уже выплатили компенсацию?

- Нет, ничего не платили. Сказали, что от Москвы за Мишу положена компенсация в 50 тысяч рублей. Но мы еще ничего не получали. А вот за Олю - пока неизвестно. Считают еще... Зато простые люди, друзья, коллеги - очень помогли. Моя начальница Людмила Самсонова постоянно мне машину давала, ребята с Мишиной работы к нему все время приходят, деньги собрали. Видно было, что сбрасывались все кто сколько сможет - там и полтинники были, и десятки. Когда Миша еще весь забинтованный лежал, друзья приходили и брили его, чтобы он в форме был! Валера Белозеров и Сережа Суконников дежурили у него в палате ночами, а утром шли на работу... И врачам мы бесконечно благодарны - и Юрию Ивановичу Тюрникову, и Анатолию Александровичу Евтееву, и Александру Викторовичу Кальянову, и заведующему реанимацией Архипову. Хотя докторам и влетело за то, что Миша на похороны сбежал.

Нина Михайловна несколько раз в разговоре вспоминала, что тогда же произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС.

- Вы слышали, как Путин сказал? "Железо восстановим, людей - не вернуть. Это самая большая беда". Какие слова! Я их сейчас постоянно повторяю... Вот только почему нашу трагедию не приравнять к той, что произошла на ГЭС? Нет, не по масштабам, конечно. Но ведь и здесь погибли люди. В мирное время на дом падает военный самолет! Но никому нет до нас дела. Государство нас бросило.

* * *

На больничной тумбочке у Михаила - два детских рисунка. Это внук, шестилетний Темочка (сын Дениса от первого брака), пишет ему "письма". Мальчика в больницу не пускают, но он скучает по деду Мише и верит, что тот скоро поправится и будет с ним играть, как и раньше. до беды. ...16 августа был единственный выходной, когда Тему не привезли на дачу. Не до него было - беседку доделывали, поэтому мальчик остался в Москве.

Елизаровы очень сочувствуют семье погибшего летчика. Там тоже бескрайнее горе, остались сиротами дети. Хорошо, что им помогает государство, страховая компания на всю страну сообщила о выплатах, и в беде не надо думать о том, в каком углу завалялась бумажка из прошлой, такой счастливой жизни.

В "Известия" за правдой обратились Елизаровы. А правда в том, чтобы, разумеется, в рамках закона и определенных им сроков, сделать процедуру определения ущерба максимально справедливой. Ни государственная, ни независимая экспертиза все равно в полной мере не могут оценить то, что потеряла эта семья. Надо восстановить хотя бы железо, раз людей не вернуть. И хорошо бы сделать это по-человечески, без затяжных споров....