В августе 1950 года советское правительство издало постановление, которым предписывалось создать новый щит, оберегающий небо над Москвой. Наравне с реализацией атомного проекта и разработкой баллистических ракет возведение практически непреодолимого для авиации противника рубежа вокруг столицы страны стало одной из важнейших государственных программ, успешно и в кратчайшие сроки выполненной в послевоенном СССР. Эти работы позволили достичь военного паритета с государствами Запада и в значительной, если не в решающей степени предотвратили перспективу перерастания начавшейся холодной войны в войну горячую, предопределив тем самым мирное развитие Советского Союза.

Основой зенитной обороны Москвы должен был стать тогда еще фактически не существовавший вид вооружений - зенитные управляемые ракеты. Да и в целом очень многие идеи конструкторского коллектива, воплощавшего в жизнь положения постановления Совета министров СССР, носили революционный характер. К примеру, по замыслу идеолога системы Александра Расплетина, впервые в истории задачи обнаружения и наведения на цель решались с помощью не специализированных, а многофункциональных РЛС.

Общее руководство работами по созданию новой системы ПВО Москвы (первоначальное название "Беркут", затем - С-25) возлагалось на специально для этого образованное, подотчетное Лаврентию Берии Третье Главное управление при Совете министров СССР (ТГУ). Были сформулированы жесткие тактико-технические требования - разработать стационарный многоканальный ЗРК, который одновременно обеспечивал бы обстрел до 20 целей, летящих со скоростью 1100-1250 км/ч, на дальности до 35 км и на высотах от 3000 до 25 000 м, в секторе до 50-60 градусов. А в целом предлагалось наделить противовоздушную оборону столицы способностью одновременно отражать налет более тысячи самолетов противника.

Ни одна из существовавших тогда организаций не могла играть роль головной в реализации задуманного гигантского проекта. Необходим был новый мощный разработчик. Им стало особо секретное Конструкторское бюро № 1 (КБ-1, ныне Головное системное конструкторское бюро Концерна ПВО "Алмаз-Антей" имени академика А. А. Расплетина). Начало его созданию положил приказ Минвооружения от 12 августа 1950 года.

Этим приказом, изданным спустя всего три дня после выхода постановления правительства, задавшего разработку "Беркута", министр Дмитрий Устинов назначил начальником КБ-1 одного из своих заместителей - Константина Герасимова (в апреле 1951 года его сменил Амо Елян - легендарный директор Горьковского машиностроительного завода, одного из основных изготовителей артиллерийских орудий в Великую Отечественную войну). В том же документе министр утвердил главными конструкторами "Беркута" Павла Куксенко и только за три года до того окончившего Военную академию связи сына Лаврентия Берии - Серго. Единственным заместителем главного конструктора "Беркута" и, как уже отмечалось, фактически идеологом всего проекта был Александр Расплетин, до того - руководитель ведущей лаборатории по разработке радиолокационных систем в ЦНИИ радиолокации (ЦНИИ-108).

В кратком изложении идея построения системы, предложенная Александром Расплетиным, состояла в следующем: непроницаемость ПВО Москвы должны были обеспечить два кольца ЗРК на расстояниях 50 и 90 км от столицы. Возможность реализации такой противовоздушной обороны определялась прежде всего тем, каким будет ее радиолокационное обеспечение. Расплетин намеревался строить ЗРК "Беркут" принципиально по-новому - на основе специальных многофункциональных радиолокаторов. Названные центральными радиолокаторами наведения (ЦРН), они должны были обозревать (линейно сканировать) 60-градусные сектора ответственности ЗРК. Каждый локатор обеспечивал в своем секторе обнаружение целей, одновременное автосопровождение до 20 целей и до 20 наводимых на цели ракет и передачу на ракеты команд для их приведения в точки встречи с целями. Таких ЗРК потребовалось бы всего 50-60. Кольца ЦРН создавали два сплошных пояса радиолокационного наблюдения, через которые незамеченным и необстрелянным не мог проникнуть ни один самолет.

Благодаря воспоминаниям непосредственного участника создания системы Карла Альперовича детали работы над С-25, ее тактико-технические характеристики и особенности в целом общеизвестны. Сегодня, обращаясь к событиям шестидесятилетней давности, можно напомнить о той обстановке, в которой пришлось трудиться конструкторам.

Как отмечает Карл Самуилович Альперович, коллектив КБ-1 (а возраст большинства его членов, в том числе и тех, кто сыграл определяющую роль в создании "Беркута", не перевалил за тридцать) работал с огромным энтузиазмом: без выходных, зачатую с минимальными двух-трехчасовыми перерывами на сон. Начальниками основных подразделений КБ-1 являлись офицеры МГБ. В целом проект курировал Лаврентий Берия. Руководителем он был крайне жестким. Однако благодаря его неограниченным возможностям конструкторы, строители, испытатели и монтажники практически ни в чем не нуждались, их деловым просьбам и пожеланиям, как правило, давалась "зеленая улица". Но и спрашивали с людей, занимавшихся "Беркутом", очень и очень строго.

Естественно, что работу КБ-1 и других коллективов, участвовавших в создании С-25, окружала плотная завеса секретности. Даже военные, которые по современным меркам являлись заказчиками комплекса, пребывали в полном неведении. По воспоминаниям Карла Альперовича, к разработке С-25 привлекли две группы немецких специалистов, создававших зенитное ракетное оружие в гитлеровской Германии. Причем ни они, ни сотрудники КБ-1 не посвящались в творческие планы друг друга, что несколько раз приводило к весьма курьезным последствиям, а однажды завело работу над ЗРК в тупик.

Как бы то ни было, но от рождения идей, положенных в основу С-25, до проведения успешных стрельб по самолетам-мишеням прошло меньше трех лет. Сейчас такое представить себе невозможно. Столь быстрое создание системы определялось многими факторами. С одной стороны, это энтузиазм молодого коллектива и осознание огромной ответственности перед страной за результаты своего труда, с другой - полное и всестороннее обеспечение проекта государством. Тут можно привести такой пример: финансирование работ над С-25 не было заложено в бюджете, поскольку решение о создании системы приняли в середине года. Тогда Лаврентий Берия издал распоряжение о выделении денежных средств по линии Первого (атомного) главного управления при Совете министров СССР. Другими словами, творцы системы думали лишь о технической стороне дела, решением материальных проблем занимались другие люди.

В заключение хотелось бы напомнить о том, какое место в истории отечественного зенитного оружия занимает система С-25. В соответствии с постановлением Совета министров СССР она была принята на вооружение в 1955 году. Большие потенциальные возможности по совершенствованию С-25 позволили провести в 60-70-х годах ряд модернизаций ЦРН и ввести в состав системы новые модификации ЗУР. Это существенно расширило характеристики С-25, поддержало их на уровне, достаточном для поражения непрерывно развивавшихся средств воздушного нападения. Прослужила С-25 три десятилетия - комплексы системы были сняты с боевого дежурства в начале 80-х годов.

К идее создания многоканальных зенитных систем Александр Расплетин вернулся во второй половине 60-х и незадолго до своей смерти заложил основу ЗРС нового поколения - С-300П, предназначенную для поражения средств воздушного нападения с самыми разнообразными характеристиками. Хотя изначально С-300П задумывалась как противосамолетная система, однако проведенные в начале 90-х годов полигонные испытания подтвердили высокий потенциал ПРО этой системы. В дальнейшем противоракетные функции ЗРС ряда С-300П усиливались, а система нового поколения - С-400 призвана стать основой воздушно-космической обороны России....