Шестьдесят лет назад летчик Григорий Бахчиванджи совершил первый полет на реактивной машине

Сегодня об этом самолете можно прочесть в любом авиационном справочнике. Его название - "БИ-1" (по первым буквам фамилий создателей реактивного первенца - А. Я. Березняка и А. М. Исаева).

Это был не просто экспериментальный самолет, но настоящий боевой истребитель-перехватчик, вооруженный двумя двадцатимиллимитеровыми пушками и небольшим запасом бомб. На нем была достигнута небывалая по тем временам скорость полета - 900 километров в час.

Так как тяга двигателя была почти равна весу самолета, он мог осуществлять буквально вертикальный взлет с рекордной скоростью.

Когда отважный летчик поднимался в воздух, он не думал, разумеется, о том, что положит начало космической эре. В то суровое время главным было защитить Отчизну и как можно быстрее дать нашей авиации новую боевую машину. После того, как Григорий Бахчиванджи доложил комиссии о первом полете, в акте испытания записали: "Этим самолетом заложено начало нового вида авиации - реактивной". А сам летчик в письме, датированным июнем 1942

года, напишет такие строки: "Еще одна победа - сделал мировой полет. История записала мое имя, оно станет известным, когда к этому подойдет время...".

История создания этого самолета долго была неизвестна широкому кругу авиалюбителей. Лишь много лет спустя один из конструкторов этой машины - Герой Социалистического Труда Алексей Михайлович Исаев, под руководством которого были построены двигатели для космических кораблей "Восток", "Восход", "Союз" и автоматических межпланетных станций, так вспоминал о рождении этой идеи...

Самолет по имени "БИ"

"В один прекрасный день Березняк неожиданно предложил:

- Алексей, давай сделаем истребитель с ЖРД.

- А что такое ЖРД? - полюбопытствовал я.

Мой товарищ подробно рассказал мне о пилотируемом летательном аппарате - ракетопланере Сергея Королева "РП-318", на котором стоял реактивный двигатель конструкции Л. С. Душкина. Мне идея понравилась, и мы стали вместе работать. Сделали первые расчеты, компоновки... Больше месяца вечерами после основной работы компоновали и центровали. Новая работа так увлекла нас, что мы забросили основные дела. Дело кончилось тем, что обо всем рассказали главному конструктору Виктору Федоровичу Болховитинову. Он внимательно посмотрел наши разработки и с улыбкой произнес: "Все это может получиться. Дерзайте!"

Болховитинов во всем поддерживал нас. Он хорошо понимал, что будущее авиации принадлежит самолету с реактивным двигателем. Почти каждый вечер Виктор Федорович заходил к нам, смотрел чертежи и расчеты... Так продолжалось до 22 июня 1941 года. Когда мы услышали по радио весть о начале войны, растерялись. Как поступить? Что делать? Что будет с нашим самолетом, которому Болховитинов дал название "БИ-1" (по начальным буквам наших фамилий - Березняк и Исаев).

Болховитинов принял нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин и одобрил наш проект. "Вот что, ребята, за месяц мы должны сделать проект. Берите мой кабинет, садитесь и работайте", - сказал нам Виктор Федорович.

Потом Болховитинова, Березняка и меня пригласил сам Шахурин. Был написан проект постановления Государственного Комитета Обороны и подготовлен приказ. На выпуск машины (не на проект, не на изготовление чертежей, а на выпуск реального самолета!) был дан месячный срок. Мы попросили три-четыре месяца. Шахурин выслушал нас и прибавил к месячному сроку пять дней.

Чертили на ватманах, и эти ватманы сразу уходили в цех. Снимали с них размеры, делали болванки, заготовки. Через месяц и десять дней машину выкатили на аэродром.

Уровень двигательной техники, с точки зрения сегодняшнего дня, был тогда очень низок. Многие детали делались из материалов, для этого совершенно не подходящих. Мы соорудили специальный стенд, напоминавший фюзеляж. На нем должны были проводиться испытания двигательной установки. Пускали азотную кислоту через камеру сгорания, а она дымила бурыми парами. Под камеру ставили жбан, куда она сливалась. Механики в противогазах подхватывали жбан, ставили его на весы, определяя секундный расход компонента. Сейчас этот адский труд даже представить себе невозможно.

Однако Государственный Комитет Обороны постановил: построить самолет и предъявить его на заводские испытания уже в сентябре. Машина должна иметь максимальную скорость у земли - 955 километров в час, на высоте десять тысяч метров - 1020.

Задача стояла чрезвычайно сложная: за два месяца сделать двигатель. Станки не останавливались круглые сутки. В сентябре начались стендовые испытания ракетного двигателя. На одном экземпляре мы провели около двухсот кратковременных запусков и получили тягу в 1100 килограммов.

За два месяца "литейку" оперативно переделали в авиационное производство. Двигателистам было еще труднее. На ровном месте построили мастерские. В марте сорок второго года снова начались стендовые испытания. Приближалось время первых полетов. Летчик-испытатель Борис Кудрин, тяжело заболел и остался в Москве. Тогда на нашем горизонте и появился новый испытатель - Григорий Бахчиванджи.

Бахчиванджи окончил Оренбургское авиационное училище и сразу же стал летчиком-испытателем. Летал на истребителях И-5, И-15, И-16... С первых дней войны сражался с фашистами в полку П. Стефановского. За лето 1941 года сбил восемь самолетов противника. А осенью был отозван в тыл для испытания "секретного самолета". Это был первый советский реактивный самолет БИ-1, который построили на одном из эвакуированных в Нижний Тагил авиационных заводов, выпускавшем знаменитые штурмовики Ил-2. К сборке "совершенно секретного" самолета был допущены лишь немногие специалисты. И в их числе - летчик-испытатель Григорий Бахчиванджи.

Первая встреча с летчиком-испытателем стала памятной для конструкторов. Бахчиванджи вопросов задавал мало, больше слушал. Идея ему понравилась. На прощание он сказал:

- Дело интересное. Одна только просьба: чтобы вас не отвлекать, мне было бы лучше ознакомиться со всем на рабочих местах. Сам я в прошлом слесарь.

Целыми днями Бахчиванджи в рабочей спецовке трудился в мастерских и на стенде. Никаких секретов от него не скрывали. Он изучил все: и двигатель, и самолет. Никого не отвлекал, понимая, что всем дорога каждая минута.

... 26 апреля 1942 года новый самолет выкатили из ангара. Вначале провели огневые испытания на земле (с летчиком в кабине), затем пробежки с работающим двигателем, чуть позже - робкий подлет. 15 мая с аэродрома убрали все машины, и "БИ-1" подкатил к месту старта. Летчик надел свое привычное для всех кожаное пальто, занял место в кабине. Прозвучала непривычная для многих команда: "От хвоста!" Слепящий огненный факел вылетел из сопла двигателя, самолет рванулся и ушел в небо. Меньше минуты катился над летным полет рукотворный гром, а самолет поднялся уже почти на полуторакилометровую высоту. Становится точкой - только факел за соплом ярко светится. Вот двигатель отработал положенное время. Бахчиванджи повел "БИ-1" на посадку. Уже на земле подломилась стойка шасси, и самолет слегка развернуло. Летчик, расстроенный, ходит вокруг крылатой машины. Увидев Болховитинова, Бахчиванджи стал было что-то объяснять конструктору. Но Виктор Федорович обнял летчика, не дал ему и слова сказать. Собравшиеся вокруг самолета конструкторы, инженеры, рабочие обнимались, целовались... Громких речей не было, хотя все понимали, что этим самолетом закладывается начало нового вида авиации - реактивной".

После первого полета "БИ-1 " последовали новые - с усовершенствованным двигателем. В одном из них Бахчиванджи показывает небывалую скорость подъема на высоту - 32 метра в секунду. И комиссия решила провести полет, в котором предполагалось определить максимальную скорость новой машины. Было это 27 марта 1943 года. "БИ" легко оторвался от взлетной полосы, набрав 2000 метров, и вышел в горизонтальный полет. Через восемь-десять секунд автоматически включился двигатель. Все шло по плану. Но вдруг самолет стал неожиданно переходить в пике. С каждой секундой скорость пикирования увеличивалась...

"БИ" упал на лед озера у небольшой деревушки. Столб черного дыма - все, что осталось от него. Горела азотная кислота. Ничто не могло рассказать о трагедии - все было разбито... Позже, когда в ЦАГИ пустили новую скоростную аэродинамическую трубу, конструкторы продули модель "БИ" и окончательно выяснили, что самолет "влезает в кризис" - возникает огромный пикирующий момент, с которым летчик справиться не может. Машину буквально затащило в пикирование. Такое явление могло быть только при скорости 800-900 километров в час. Значит, Григорий Бахчиванджи первым из наших летчиков достиг такой скорости. И это было первым прорывом в авиацию XXI века.

Поскольку после гибели Бахчиванджи достраивать серию самолетов "БИ" не стали, о "реактивной ласточке" и храбром летчике-испытателе долгое время даже не вспоминали. А может быть, и совсем забыли, если бы не

бескорыстное подвижничество добрых людей. Нашлись такие в Аэрофлоте. Первыми поиск материалов о жизни и подвиге Григория Бахчиванджи начали гражданские авиаторы Урала. У них были на то свои основания. Возле поселка Кольцове, где расположен авиагородок, в окружении сосен на могильном холмике лежит плита с надписью: "Летчик капитан Бахчиванджи Г. Я. Погиб в 1943 году". От этого холмика и начался отсчет поиска, который продолжался более четверти века. От безымянного холмика - до всенародной известности.

Душой и генератором этого поиска стал штурман из аэропорта Кольцово Игорь Павлович Катенев. Он разыскал создателей самолета, познакомился с участниками и очевидцами полета БИ-1, встретился с родными, близкими и друзьями Григория Яковлевича Бахчиванджи. У Игоря Павловича есть уникальная фотография: распластав небольшие крылья, стоит готовый к полетам БИ-1. А на обороте - автографы известных ученых и конструкторов, создателей первого в мире реактивного самолета.

Благодаря усилиям И. Катенева и его друзей подвиг Бахчиванджи отныне широко известен во всем мире. Его именем назван кратер на Луне, улицы, площади, школы в разных уголках нашей страны. На самой широкой улице в авиагородке Кольцове, в поселке на родине летчика, в Чкаловском под Москвой, где Бахчиванджи начал испытывать самолеты, в Оренбургском летном училище есть памятники, бюсты, мемориальные доски в честь пилота. В нескольких музеях хранятся вещи Бахчиванджи, собранные стараниями многих людей - лично знакомых с ним или вовсе не знакомых с пилотом, но сердцем воспринявших его подвиг.

Дома у Катенева хранятся копии многих фотодокументов, документальных кинокадров, магнитофонных записей, писем, связанных с жизнью и подвигом Григория Бахчиванджи. На их основе при активном участии Игоря Павловича сделан телефильм о летчике-испытателе. В нем есть кадры: БИ-1 мчится по взлетной полосе; Бахчиванджи счастливо улыбается после удачного полета... Теперь многие считают, что улыбка эта очень похожа на гагаринскую. Очевидно, не случайно первый космонавт Земли Юрий Гагарин сказал однажды: "Без полета Бахчиванджи, может быть, не было бы 12 апреля 1961 года...".

В 1973 году смелому летчику-испытателю посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Пройдут десятилетия, на смену сегодняшним "Ту", "Анам", "Илам", "Якам" и космическим кораблям в небо поднимутся наши новые чудо-аппараты и чудо-корабли. Но люди будут знать и помнить, что все это начиналось с небольшого ракетного самолета БИ-1, который поднял с земли смелый и добрый летчик Григорий Яковлевич Бахчиванджи....