Академик Глеб Лозино-Лозинский, генеральный директор НПО "Молния", чем-то напоминал Д.С. Лихачева. То же удивительное сочетание интеллигентной мягкости, несгибаемой целеустремленности и потрясающей ясности ума вплоть до самой смерти в весьма преклонном возрасте. Словом, последний из могикан. Вот только область деятельности у них была разной - Г. Лозино-Лозинский стал пионером создания отечественных многоразовых космических систем.

Возможно, кто-то еще помнит старый полуфантастический фильм "Барьер неизвестности". Там к фюзеляжу тяжелого бомбардировщика крепился крохотный самолетик, больше похожий на ракету. Он стартовал с поднявшегося на большую высоту носителя и разгонялся до суборбитальных скоростей. В фильме, по сути, и были воочию показаны идеи Г. Лозино-Лозинского - только его машина должна была летать выше и быстрее. В космосе.

В 1960-е годы во главу угла, естественно, ставились военные аспекты космических программ, и "Боры" Лозино-Лозинского - первые прототипы воздушно-космических самолетов - рассматривались прежде всего как перехватчики вражьих (то бишь американских) спутников. Еще более совершенной моделью должна была стать "Спираль", макет которой активно готовился к летным (в том числе и в космосе) испытаниям во второй половине 1970-х годов. Но тут грянул гром...

А прогремел он на космодроме мыса Канаверал. Взлетел первый "шаттл", и мгновенно прозвучала команда: "Работы над "Спиралью" свернуть, все силы бросить на комплекс "Буран"-"Энергия". Вот так. Впрочем, разговоры об этом ходили и раньше - мол, если американцы лепят многоразовую систему с полезной нагрузкой 20 т, то мы чем хуже? Мы и тридцать тонн на орбиту выведем... В общем, все как всегда. Американцы - бомбардировщики, и мы - бомбардировщики. Американцы - ракеты на твердом топливе, и мы - следом. Теперь вот судорожно, вдогонку (и, естественно, с запаздыванием и бешенными многомиллиардными затратами) принялись свой "челнок" строить.

Г. Лозино-Лозинский с самого начала был против этой затеи. Во-первых, он никогда не забывал об основном предназначении многоразовой системы - военном. "Буран" мог стартовать только с Байконура, и не из защищенной шахты, а с открытой площадки. При этом не было никаких сомнений, что главный советский космодром входит в число наиболее приоритетных целей для американских стратегических ракет, поэтому, если бы разразилась большая война, то он был бы уничтожен в первые же полчаса взаимного обмена ядерными ударами. А потому ни один "Буран", а не то что все пять (обратите внимание - у американцев 4 "шаттла", у нас - 5, типичная логика того времени) не успел бы даже оторваться от земли. "Спираль" же крепилась к тяжелому самолету, который мог подняться с любого аэродрома или гражданского аэропорта с достаточно протяженной взлетной полосой.

Второй аспект - экономический. Начнем с того, что грузоподъемность "Бурана" в 30 тонн была явно взята с потолка (впрочем, и американцы вряд ли смогут связно объяснить, какие именно двадцатитонные грузы они собирались регулярно выводить в космос своими "шаттлами"). Стоимость 1 кг забрасываемого на орбиту "шаттлом" груза изначально составляла около 20 тыс. долл., и окупиться эта система могла лишь при более чем 100 запусках в год - цифра явно нереальная. Для сравнения - стоимость вывода в космос того же килограмма обычным одноразовым ракетой-носителем составляет около 12 тыс. долл. С системой "Буран"-"Энергия" ситуация обстояла еще хуже - если в "шаттле" сгорал лишь основной топливный бак, стыкующийся с двигателями многоразового корабля, то в советском комплексе терялась вся ракета-носитель "Энергия" со всеми ее двигателями стоимостью сотни тысяч, а то и миллионы долларов каждый. Кстати, столь "своеобразная" схема была выработана после долгой ругани между Министерством авиационной промышленности (МАП) и Министерством общего машиностроения (МОМ). Первые утверждали, что раз у "Бурана" есть крылья, то весь комплекс проходит по их епархии. Вторые напирали на ракетный старт системы и требовали своего "куска". В результате нашли соломоново решение - "Энергию" делает МОМ, "Буран" - МАП. В общем, скрестили ежа с ужом...

К доводам Г. Лозино-Лозинского не прислушались - дескать, американцам виднее. С самого верха была спущена новая команда - приступать к отработке летающей модели "Бурана". И тогда академик пустился на хитрость, в которой признался лишь в 1996 г., незадолго до своей кончины.

Планирующий полет советского воздушно-космического самолета был своевременно зафиксирован американскими станциями слежения, но корабли США опоздали - первыми в точку приводнения вышли наши моряки. Американцам пришлось довольствоваться нечеткими снимками некоего крылатого объекта, сделанными с патрульного самолета "Орион" (впоследствии они обошли все специализированные журналы мира). А в Кремль полетели победные реляции об успешном испытании первого прототипа "Бурана".

Успех действительно был. Да только не модели "Бурана". На свой страх и риск Г. Лозино-Лозинский и его сотрудники вывели в космос, а потом вернули на Землю макет "Спирали". Что самое любопытное - никто ни из генералов, ни из партийных боссов рангом повыше не заметили подвоха. Видно, образования маленько не хватило. А те, кто поумнее, похоже, предпочли промолчать. Но, увы, успехи успехами, а на теме "Спирали" был все же поставлен жирный крест.

Работы же над "Бураном" шли во всю, и ценой неимоверных усилий добились-таки своего. К 1989 г. было совершено по одному испытательному запуску "Энергии" и "Энергии" с "Бураном" в автоматическом режиме. Число построенных "Буранов" (часть из них, впрочем, в макетно-испытательном исполнении) достигло десяти. И вот тут во весь рост встал сакраментальный вопрос: а дальше-то что?

Воевать по большому счету стало не с кем. Подходящих гражданских грузов тоже не было - спутники становились все миниатюрнее, а со снабжением станции "Мир" вполне справлялись и "Союзы" - к тому же по значительно более дешевой цене. И программа "Буран" не без оттенка скандальности канула в Лету.

Руки опустились у многих, но только не у Лозино-Лозинского. Годы не истощили его энергии, и ко второй половине 1990-х гг. уже были готовы концептуальные проработки комплекса воздушного старта МАКС - многоразовой авиационно-космической системы. Она стала лебединой песней академика, его творческим завещанием для более молодых сотрудников.

Что же представляет собой МАКС? Отчасти он повторяет идеологию "Спирали" со стартом с самолета-носителя, но состоит из принципиально новых элементов. Первый из них - сверхтяжелый Ан-224 "Мрия", способный поднять до 260 т и используемый вместо стартовых ускорителей. Второй - воздушно-космический самолет с подвесным топливным баком, нечто среднее по размерам и грузоподъемности между "Спиралью" и "Бураном", при производстве которого предполагается применить последние разработки НПО "Молния" и его смежников в области материалов (в частности, алюминиево-литиевые сплавы), новые трехкомпонентные кислородо-водородо-керосиновые двигатели, электронику на новой элементной базе. Например, если у "Бурана" система автоматической посадки весила 2,5 т, то у МАКСа она не превысит 250 кг. В результате воздушно-космический аппарат должен получиться предельно легким, надежным и экономичным. Стоимость выводимой с его помощью полезной нагрузки не превысит 1 - 2 тыс. долл. За 1 кг, то есть в 5 - 6 раз меньше, чем у одноразовых ракет-носителей и более чем в десять раз в сравнении с "шаттлами". Срок самоокупаемости российской системы, по оценкам, составит всего 3,5 года при 50 запусках в год в беспилотном варианте, что вполне реально. Дальше уже остается получать чистую прибыль.

При разработке МАКСа не исключается и участие европейских аэрокосмических фирм. Российский проект уже привлек внимание иностранных специалистов, признавших явное превосходство МАКСа над такими проектами ЕКА, как "Хотол" и "Зенгер" или японский WHAL, а также куда больший технологический задел в разработке российской системы.

Младшим братом МАКСА в ближайшее время станет отечественный туристический суборбитальный комплекс, основанный на той же идеологии. Только в качестве носителя он будет использовать высотный М-50 "Геофизика" (наш ответ на американский разведчик У-2), а основной ступенью - крошечный воздушно-космический самолет, рассчитанный на пилота и двух пассажиров. Но... в космосе он сможет пробыть лишь одну минуту. МАКС же имеет полноценную орбитальную ступень.

В случае успешной реализации проекта и достижения указанных выше экономических характеристик МАКС сможет существенно превзойти по своей конкурентоспособности одноразовые РН, в т.ч. и разрабатываемые, при запусках легких и средних искусственных спутников Земли (ИСЗ), а доля тяжелых спутников, по оценкам, в ближайшее десятилетие снизится до 17 процентов и обеспечит сохранение позиций России в качестве одного из мировых лидеров в коммерческих запусках ИСЗ по мере исчерпания резервов существующих отечественных РН одноразового использования.

По последним оценкам, стоимость разработки МАКС в беспилотном варианте составит всего около 1 - 1,4 млрд. долл., а сроки создания - 4 - 6 лет. В общем, не такие уж и большие деньги для возвращения лидирующих позиций российской космонавтики....