Высказывания министра обороны Сергея Иванова по поводу судьбы украинского ВПК были всего лишь парафразом заявлений, сделанных за полтора месяца до этого президентом России Владимиром Путиным в интервью французской телекомпании France3. Этот факт позволяет сделать вывод, что такая позиция является не сиюминутным тактическим ходом, а уже осознанной и просчитанной линией. Но ведь еще совсем недавно - 19 марта - по результатам российско-украинских переговоров на высшем уровне было объявлено о создании комиссии "Путин - Ющенко", в рамках которой должны заработать четыре комитета: по обороне, внешней политике, экономическому и гуманитарному сотрудничеству. Следует ли понимать это так, что обозначенная позиция по военно-техническому сотрудничеству (ВТС) и явилась первым результатом работы этой комиссии?

Одновременно в российских СМИ появились статьи и комментарии экспертов, которые (в том числе и, предваряя официальную позицию) показывали, что евроатлантический выбор Украины означает неизбежное сворачивание сотрудничества с Россией в военной сфере.

Такие выводы вызвали весьма эмоциональную реакцию украинской стороны, усмотревшей в этом политический заказ и даже провокацию. При этом ее основные контраргументы сводятся к трем последовательным сценариям. Во-первых, что Россия столь сильно зависит от сотрудничества с Украиной в военной сфере, что просто не сможет разорвать или существенно уменьшить эту связь, и, следовательно, разговоры об этом - не более чем блеф. Во-вторых, даже если ВТС с Россией начнет сворачиваться, то украинский ВПК, сам по себе имеющий самостоятельное значение, сможет на равных конкурировать на мировом рынке вооружений (и в первую очередь -с российскими производителями). И, в-третьих, - "Запад нам поможет".

Проведем собственную оценку успешной реализации каждого из трех указанных сценариев. И сделаем это, в первую очередь, на примере самой яркой звезды украинского ВПК - космической отрасли, в состав которой входят 29 крупных предприятий, включая два ведущих - КБ "Южное"и " Южный машиностроительный завод " (соответственно - разработчика и изготовителя украинских ракет). Отрасль вполне заслуженно является предметом национальной гордости и внимания не только прошлых (Леонид Кучма долгие годы руководил именно КБ "Южное"), но и нынешних властей Украины.

Слабое место

Украина входит в список 4-5 наиболее развитых космических держав мира, уступая только США, России, Франции и, возможно, Китаю, а также имеет все необходимое для дальнейшего развития. В одном только 2004 году было запущено семь украинских ракет-носителей (РН): три носителя "Зенит-SL" с плавучей платформы Odyssey, носители "Зенит-2", "Циклон-2" и "Днепр" с космодрома Байконур, и "Циклон-3" с космодрома Плесецк. Это 13% мировых запусков на общую сумму почти 90 млн долларов. Широким фронтом идет модернизация уже существующих носителей: создаются "Циклон-2К" и "Днепр-М" (спрос на последний может составить 16-18 пусков за 2005-2008 гг). Первый пуск с Байконура намечен уже на 2006 год.

Тот же носитель "3eнит-SL Б", создаваемый в рамках проекта Land Launch (земной старт) является новым вариантом уже отработанного компанией Sea Launch (морской старт) носителя 3eнит-SL. В результате суммарное количество запусков "Зенитов" должно возрасти с нынешних 3-4 в год до 10-15.

Ведутся подготовительные работы по совместному украинско-бразильскому космическому проекту, связанному с запуском нового украинского носителя "Циклон-4" с бразильского космодрома "Алкантара". Первый пуск "Циклон-4" ожидается уже в 2006 году, ежегодно планируется проводить по 6-10 пусков. Более того, разработаны проекты нового семейства носителей "Маяк", которое должно прийти на смену "Циклонам" и "Зенитам", а также Национальной системы космической связи на базе геостационарного спутника собственной разработки. Участвует Украина и в создании нового европейского легкого носителя Vega, и в программе европейской навигационной системы Galileo. Реализация хотя бы части задуманного позволит как минимум вдвое увеличить долю страны на рынке запусков, и даже стать (цитата) "региональным лидером, способным осуществлять космические программы в интересах стран Балтийско-Черноморского региона". Однако, рассмотрев эту радужную картину внимательно, приходишь к совершенно иным выводам.

Основная проблема украинской космической отрасли - отнюдь не в техническом состоянии или кадровом старении отдельных предприятий: то, что КБ "Южное" было и остается одним из наиболее сильных предприятий космической отрасли на постсоветском пространстве, не подлежит сомнению, и подтверждением этого является работа по программе Sea Launch. Проблема отрасли - в отсутствии в ее составе ряда ключевых производств. И самое слабое место - разработка "больших" ракетных двигателей тягой в десятки и сотни тонн, устанавливаемых на первых ступенях космических носителей. Их производство в Украине есть (например, в Днепропетровске изготавливаются двигатели 1-й и 2-й ступеней носителей "Циклон", двигатель 2-й ступени "Зенита"), но все это делается по лицензии подмосковного НПО "Энергомаш" им. Глушко, где они были в свое время созданы.

Другой важный, но отсутствующий в Украине элемент - разработка стартовых комплексов. Знаменитые безлюдные автоматизированные старты "Циклонов" и "Зенитов" созданы в московском КБ транспортного машиностроения.

А значит, украинская космическая отрасль не самодостаточна. Это лишь набор осколков советской ракетно-космической промышленности, из которых нельзя составить ничего цельного. Но отсутствие полной национальной кооперации означает простую вещь - в любых переговорах по новому ракетному проекту, помимо Украины и инвестора программы, будет участвовать третья сторона, не только обеспечивающая реализацию его недостающих элементов, но и, возможно, имеющая собственные политические, экономические или иные интересы. Это существенно повышает инвестиционные риски программы и, по сути, делает самостоятельные украинские проекты неконкурентоспособными. Поэтому с французского космодрома Куру будет стартовать полностью российский "Союз-2", а не "Циклон-4" (было ведь и такое предложение). Уже не состоится и ракетный проект между Украиной и Южной Кореей, в октябре 2004 года подписавшей контракт с рядом российских предприятий на разработку космического ракетного комплекса. Россия выиграла оба этих тендера в том числе и потому, что предложила заказчику стопроцентно российскую работу "под ключ".

Можно возразить: а как же украинско-бразильский проект? Так ведь пока не ясно, что будет запускать "Циклон-4". Технические возможности Украины и Бразилии по производству спутников, а также их потребности в спутниках более чем незначительны. Например, Украину удовлетворит запуск одного спутника связи раз в 15 лет. Политические возможности обеих стран по привлечению иностранных заказчиков также скромны.

Может быть, расчет строится на том, что "мы создаем дешевый и надежный носитель, и заказчики сами выстроятся в очередь"? Подобные иллюзии были и у России 10-15 лет назад, однако опытным путем ей пришлось уяснить, что экономический закон "предложение само создает себе спрос" в этой отрасли не работает. На рынке космических транспортных услуг, где предложение уже давно превышает спрос, правят три аэрокосмические корпорации - американские Lockheed Martin и Boeing, и европейский EADS. Относительные успехи России на рынке коммерческих запусков начались лишь тогда, когда она отдала свои носители во внешнее управление этим основным операторам. И если операторы рынка не интересуются проектом (а "Циклоном-4" они не интересуются), и не принимают участия в его финансировании, то, следовательно, и коммерческого будущего проект не имеет. Кроме того, надо помнить, что часть работ по "Циклону-4" выполняют российские предприятия, а постановление об их участии только готовится в правительстве России.

Следующий вопрос: на чем основаны ожидания коммерческого успеха программ "Циклон-2К", "Днепр-М", "Зенит-SL Б"? "Днепры" и "Циклоны" относятся к легкому классу, то есть, работают в наиболее конкурентом и наименее прибыльном сегменте рынка, где получить контракт можно, лишь предложив условия, "от которых нельзя отказаться". Но почему операторы носителей "Днепр" или "Циклон" могут проводить демпинг? Ответ прост. Ни "Днепры", ни "Циклоны" для проведения пуска не изготавливаются: "Днепр" - это снимаемые с дежурства и подлежащие утилизации российские МБР РС-20 "Воевода", а программа "Циклон-2К" состоит в модернизации за счет средств России последних семи штук РН "Циклон-2", оставшихся в ее распоряжении.

Во-вторых, оплату аренды Байконура (а это ежегодно 115 млн долларов), с которого запускаются "Днепры" и "Циклоны", взял на себя российский бюджет. Особняком стоит программа "Зенит-SL Б", главную роль в которой играет компания Boeing. Но то, что для "Зенит-SL Б" может быть предложена конкурентная цена контракта на запуск - полностью заслуга России. Оплата Байконура - вновь за Россией, она же предоставляет инфраструктуру, даже необходимые инвестиции - 25 млн долларов вкладывает в проект российская компания УГМК. Таким образом, именно Россия является инициатором и инвестором программ носителей "Днепр" и "Циклон", "Зенит-SLБ", от нее зависит себестоимость пусков и, следовательно, коммерческое будущее проектов. Иными словами, украинская космическая отрасль уже по определению не может быть самостоятельной единицей ни на рынке средств выведения, ни, тем более, на рынке производства спутников. И воспринимать в этих условиях Россию как своего основного конкурента, которого Украина имеет возможность потеснить - иллюзия.

Табачок врозь

Что же делать? Создавать самодостаточную космическую отрасль, ориентируясь на развитие национальных космических программ, как это делают Китай или Индия? Для этого нет ни времени, ни ресурсов - украинский бюджет дефицитен. И главное, такой путь противоречит нынешнему стратегическому выбору Украины - на Запад, в ЕС, в НАТО.

Тогда, возможно, следует сориентировать отрасль на развитие полномасштабного сотрудничества с США и странами ЕС? Но откуда следует, что они захотят поддерживать украинскую высокотехнологичную промышленность? И основной вопрос здесь состоит совсем не в том, что хочет получить Украина от сотрудничества с NASA и Европейским космическим агентством (ЕКА), а что она может дать им? Ведь во многом именно так выглядит весь 15-летний опыт сотрудничества США и России в области космоса: сотрудничество с Россией велось только в тех областях, где США испытывали недостаток опыта или технологий (пилотируемой программы и МКС), либо там, где относительные российские преимущества можно было использовать в конкурентной борьбе, ведущейся американскими корпорациями (ведь российские носители надежны и дешевы). В тех же областях, где у США имелись собственные конкурентные технологии, никакого сотрудничества не было.

А что Украина может предложить США, самодостаточной и в сфере финансов и в сфере космических технологий? Проекты новых ракет? Но у США своих носителей в избытке. Помощь в американских лунных и марсианских программах? Но любой финансовый вклад Украины на фоне США, которые планируют вложить в лунную программу только в ближайшие десять лет 127 млрд долларов, будет выглядеть неубедительно. Требуемых же для полета на Луну технологий у Украины (как и ни у кого другого) сейчас, нет - их еще предстоит разработать, а для этого вновь нужны немалые инвестиции.

Развивать сотрудничество с ЕКА, куда Украина стремится войти ассоциированным членом? Но после начала пусков с Куру "среднего" Союза и "легкой" Vega, ЕКА завершит строительство своей цепочки носителей, включающей еще "тяжелый" Ariane 5. Вклад Украины в это минимален и включает только самый маломощный двигатель "легкой" Vega. Действительно, есть космические технологии, в получении которых ЕКА нуждается, и, по сути, все они обозначены в соглашении между Роскосмосом и ЕКА, подписанном в январе 2005 года: это двигателестроение, многоразовые системы и пилотируемая космонавтика. Что из перечисленного может предложить Украина?

Остается продолжение сотрудничества с Россией. Действительно, со времен СССР российские и украинские предприятия космической отрасли взаимосвязаны между собой в выполнении различных программ. Это и "Циклоны", и "Зениты", системы управления для "Союзов" и "Протонов" тоже делаются в Украине. Но если российская отрасль так тесно переплетена с украинской, то не может ли Украина, принудить Россию к сотрудничеству на выгодных для себя условиях? - Не получится. Прекращение программ "Циклон" и "Днепр", работающих в малоприбыльном сегменте легких ракетоносителей, значимых экономических потерь России не принесет, поскольку невыполненные контракты тут же перехватят российские носители "Рокот" или "Космос". Проходящие испытания модернизированные "Протон-М" и "Союз-2" собраны уже только из российских комплектующих; ну а влияние на Россию посредством программ запусков "Зенитов", проходящих под эгидой компании Boeing, вообще минимальны.

Вывод однозначен: если ранее выполнение российских космических программ - военных, федеральных и коммерческих - и зависело от отношений с Украиной, то уже сейчас эта зависимость минимальна, а в самое ближайшее время и вовсе сойдет на нет. И теперь стало очевидным, что решение о переводе основных российских носителей - "Протона" и "Союза" - на российские комплектующие оказалось дальновидным и стратегически верным. Более того, в июне Россия и ЕКА договорились о совместных работах по новому космическому кораблю "Клипер", запуск которого еще недавно планировался на "Зенит-SL Б". Очевидно, что теперь это решение будет пересмотрено.

Не хочется приносить столь плохие новости для "украинского космоса", но, возможно, пересмотру подвергнутся и программы "Циклон-2К", "Днепр-М", российское участие в программе "Циклон-4" и так далее. И возможности для возврата здесь не будет: все освободившиеся места будут тут же заполнены российскими предприятиями.

Далее - везде

Еще с 1990-х годов Россия старается максимально снизить степень участия украинских предприятий в своих оборонных проектах, и где только возможно замещает украинских подрядчиков российскими. Интерес российской стороны к сотрудничеству с украинским ВПК быстро снижается. В целом за 13 лет существования в условиях независимости ВПК Украины пережил эпоху значительной деградации и в настоящее время занимает лишь незначительное место в мировой системе производства и продажи оружия - менее 1% общемирового. Поскольку заказы Минобороны Украины составляют лишь 5% общего объема военного производства, то единственным способом выживания для украинского ВПК стал экспорт.

В зарубежных продажах четко выделились два сегмента. Первый - поставки вооружения и военной техники за пределы СНГ. Однако самостоятельно Украина способна конкурировать только в отдельных узких целевых нишах и в тех странах, где другие поставщики отсутствуют (прежде всего, по политическим мотивам), как это произошло с продажей танков Т-80УД в Пакистан и организацией производства самолетов Ан-140 в Иране. Очевидно, что после деклараций о вступлении в НАТО такое поведение станет невозможным.

Второй - восстановление прежних кооперационных связей с предприятиями России с целью приобщения к растущему российскому военному экспорту и более емкому и тоже растущему внутреннему рынку оборонных заказов: непосредственно в Россию идет более половины украинского военного производства. Однако шансы украинцев победить в конкурентной борьбе с российскими производителями на внутреннем российском рынке и ранее были невелики, а нынешняя политическая ситуация сводит их к нулю.

Делались попытки трансформировать оборонный комплекс Украины в направлении создания замкнутых циклов производства боевой техники. Однако вследствие недостатка ресурсов успехи оказались незначительными - добиться продвижения смогли лишь отдельные компании. Следовательно, по мере закрытия (по политическим мотивам) внутреннего российского рынка, роль и экспортный потенциал украинского ВПК будут снижаться.

Тем, кто надеется на реализацию третьего сценария - западные заказы и инвестиции, следует посоветовать более внимательно присмотреться к своим соседям, уже вступившим в эту организацию. К примеру, Польша, после того как стала членом альянса, сохранила только пять процентов от прежнего ВПК, а остальные страны Центральной и Восточной Европы просто утратили национальную оборонную промышленность. Возможно, сами эти страны считают, что получили достаточную компенсацию за утраты собственного ВПК. Украина же рискует больше - не очевидно, что она когда-нибудь попадет в ЕС и получит какую-нибудь компенсацию, но на пути в Европу может потерять то реальное, что у нее есть....